Олег Ока - Бесконечность на два не делится

На самой душераздирающей эмоции вдруг настала тишина, только звук движения состава. Потом вступили неразборчивые голоса. Люди вокруг не разговаривали друг с другом, он мог в этом поклясться, они молчали. Но что он слышал? Обрывки фраз? Или мыслей?

– Попробуй доказать человеку, что один и один будет два. Получится? Ведь очевидности доказывают идиоты, а кто ж им верит… Вот в квантовой физике один плюс один равно нулю. Может быть поэтому они все такие идиоты … —

– Короче, насколько я понимаю ситуацию, надо просто жить, как трава, не высовываясь… Сколько-то ещё проживу… Всё-равно от нас ничерта не зависит… Дёргайся – не дёргайся. Лучше – не будет… А хуже – так чего ещё ждать? Пора привыкнуть. НЕХОРОШИЕ ВРЕМЕНА. А когда они были хорошими? … —

– Посмотрел на новый год телевизор и обалдел!!! Оказалось – в России столько «чернухи», что мне и не снилось. Знал, что плохо, но НАСТОЛЬКО!!! Ощущаю себя в ситуации; – будто выскочил на улицу и вопию – ГОРИМ, ГОРИМ!!! А мне:– придурок! давно горим, вот только ПОЖАРНЫХ НЕТУ!!! … —

Его привлекло что-то знакомое в этой мешанине слов …Имя?

– Татьяна Кондратьевна… говорю, бодрая такая старушенция. Ей ещё бы лет десять дышать и дышать… никто не знает… на лестнице, утром… вот только что… Увезли, говорю, и сказали, что – всё … —

Уже поднимаясь на эскалаторе, Би сообразил, что Татьяна Кондратьевна – это хозяйка рыжего кота Бублика…

На площадке у выхода из метро он приобрёл сборник судоку – впереди было двое суток тоски и скуки, обычный калейдоскоп заводских будней. Мельтешение знакомых и незнакомых лиц, распорядок по инструкции, формализм и буква.

И ничего, что запомнится и отметит эти дни в памяти. Просто ещё разрастётся бескрайнее серое пятно под названием жизнь.

* из "заметок" Би —

– … На эзотерические учения XX-го столетия оказали сильное влияние философские идеи Е. П. Блаватской, основательницы Теософского общества. (КАКИЕ ТАКИЕ «ФИЛОСОФСКИЕ» ИДЕИ?!!! ПРО МАТЕРИК МУ???) … —

– … Известным эзотериком начала XX века был также Георгий Гурджиев, его система называется « Четвёртый путь». Гурджиев также занимался постановкой эзотерического балета « Битва Магов».

(ВОТ И СТАВИЛ БЫ «БАЛЕТЫ»!!! ) … —

1. Обычно безлюдный двор поражал многолюдьем. У подъезда напротив кучковались пять-шесть мужиков, прилично-официально одетых. Слышны были фразы о погоде, футболе, новой» Ауди», и по их натужной обыденности Би понял, что это похороны. Автоматически задрал голову – в квартире, где проживала хозяйка кота, все окна ярко светились. Так.

Он достал сигарету, встал поблизости от группы. Ему совсем не хотелось знать о причинах смерти, он понаслышке знал об этих причинах, набор благоглупостей, которые у всех на языке. Разрыв сердца, кровоизлияние в мозг, инфаркт, инсульт – то, что в его жизни почти не встречалось, а где-то с кем-то. Ещё у кого-то из классиков он прочитал: – Что» он умер в окружении родственников, в своей постели, тихо и спокойно, как догорает свеча …».

То-есть, человек умер от" нормальной старческой смертельной болезни". Пусть так оно и будет. Би противно было думать, что может оказаться так, будто этот человек погиб от мерзкой выходки пьяного отморозка. Для себя он давно уже решил этот вопрос. На законы природы глупо злиться. И он ждал собственной смерти с холодным любопытством. Только вот иногда вдруг холодело и замирало в области сердца. Почему? Наверное, от неизбежности… И от неизвестности. А бояться? "Когда я жив, смерти нет. А когда смерть придёт, меня уже не будет. "Зенон? Нету памяти…

– " В конечном счёте случай – это Бог. ", – как говаривал Анатоль Франс, – пел про себя Би, поднимаясь по лестнице… Дверь в комнату была не заперта.

2. – Тук-тук, кто там? это я! заходи … —

На диване, укрытая до подбородка верблюжачьим одеялом, лежала Аллка и смотрела телевизор. Смотрела сериал «Кости», как будто так и надо было! Он поставил сумку на пол у кухонного стола, снял и повесил на вешалку куртку, стащил кроссовки, с сомнением посмотрел на носки.

– Под одеялом, думаю, не нагое тело? – он подошёл к шкафу, открыл дверцу, из нижнего ящика достал новую пару носков, посмотрел вопросительно.

– Под одеялом больное тело. Жаркое и гриппозное. —

– Сочувствую. Куриный гонконгский грипп. Бараний штамм. —

– По башке получишь … —

– Просим извинений. Тело транспортабельное? —

– Ты с работы? Значит, устал… О теле можешь не беспокоиться. Шевелится. —

– У кого что болит. Я ведь без подтекста… Пойду ополоснусь, и спать… Не дают на работе, сволочи. Грубые, меркантильные люди. —

– Иди уже. И не задерживайся там, у меня к врачу назначено. —

– В свою тьмутаракань поедешь? —

– Нет. Рядом с институтом поликлиника. —

Вода обжигала. Он любил так – набирать почти кипяток, и лежать, выпаривая гадость из пор, чтобы кости размякли и в глазах зелёные искры. Дымила сигарета, сквозь шум воды пели «Супермаксы». Это было хорошо, как давно не было. И стало так совсем недавно. Прежнюю жизнь вспоминать совсем не хотелось, не было там почти ничего дорогого, что стоило того. Аллка, детство. А что там, в детстве было? Надежды, которые, казалось, вот они – только руку протяни… А потом сплошь провалы и разочарования. И разочарования, в основном – в своих возможностях. В мечтах всё было просто, немного героических усилий, остальное – талант. А ведь Бог не обидел, это и мать видела, … он чувствовал, что она гордится им, и боится его будущего… Правильно боялась, она была реалисткой…

Аллка, в коротком халатике с затянутым на талии пояском, возилась у стола. Журнальный столик был развёрнут так, что можно было дотянуться с дивана. Би достал и натянул чистую футболку, красную, с картинкой нью-йоркского такси, уселся в кресло, с одобрением оглядел натюрморт: – на столике были тарелочки с нарезанным батоном, маслом, круассанами, сыром. В чашках чай, в баночке конфитюр. Перед ним поставили тарелку с омлетом и жареной колбасой.

– Я порылась у тебя в поисках аптечки. Хоть аспирин есть. И в ноутбуке поковырялась. —

– Надеюсь, до порнухи не добралась? —

– Не ревнуй. И в дневник не заглядывала, принципы, понимаешь. А вот в фото заглянула. Интересно. Особенно фотография не скажем чьего полового члена на фоне Ксюши Собчак. Это к слову… А в «Заметках» попадаются здравые мысли. —

– Сколько угодно, – энергично прожёвывая пищу, подтвердил Би. – Бертрана Рассела, Радищева, Платона… И … других … —

– Да. И других. Ладно, потом поговорим… Как и о члене рядом с губками … —

– А что, навевает? … Извини, а? … —

– Да. Так лучше. Чисто по- твоему. Сначала хамство, думаем потом. —

– И чистосердечно раскаиваемся.-