Мария Фомальгаут - На краю Самхейна

– М-м-м… боюсь, я…

– Нет-нет, не надо бояться, это негативные слова.

– Думаю, мне недостаточно информации для решения этой задачи. Буду вам очень благодарен, если вы поделитесь опытом.

– Ну а что тут делиться, вот, заходите в раздел «Управление окном», здесь выбираете – «Вид», и вот тут… а давайте в этом месяце у нас в окне будет тропический пляж, всё-таки лето…

– Постойте-постойте… вы хотите сказать… это окно… ненастоящее?

– Отчего же ненастоящее, окно как окно…

– Нет… я имею в виду, настоящее окно через которое пройти можно…

– Для этого у нас в офисе есть дверь.

Заказываю латте для Планшета.

Горячий шоколад для себя.

Прикидываю, сколько у нас осталось мелочи, почему у нас, у Планшета, живу на его медяки, только потому и терплю его рядом с собой…

Конторы, конторы и конторы. За железными дверями. За железными замками. За семью печатями. За колючей проволокой.

Спохватываюсь.

Оторопело смотрю на него:

– Вы что… и правда не умеете работать на компьютере?

– А… меня Принтер Мониторович научить не успел.

Чуть не роняю стакан, мне кажется, я ослышался.

– Вы… вы знали Принтера Мониторовича?

– Ага… а он мне что-то показывал, как с телефоном обращаться, и все… а больше я не спрашивал, думал, не понадобится…

– А вы знаете, кто его убил?

Планшет смотрит на меня ошарашено:

– А… а разве его… убили?

– Ну, не знаю, или покончил с собой… из окна выпрыгнул.

– А-а, вы вот про что… из окна…

Сидим на полу в коридоре, потягиваем из стаканов, здесь даже нет кресел, не можем расположиться с комфортом. Без кресла и стола с монитором чувствую себя каким-то раздетым, если не хуже, поганенькое такое чувство, будто с меня содрали кожу.

– А вы мне покажете, как компьютером пользоваться?

Смотрю на него, брось дурить, всякому шутовству есть предел…

– Этот-то велел вид из окна поменять…

– Опять, что ли? Офиге-еть…

– Ну, разнообразие не помешает…

– …да при чем тут разнообразие, ты хоть понимаешь, что наш шеф просто так ничего менять не будет?

– А что там с этим видом старым случилось?

– Опять, похоже, прорыв…

– Канализацию, что ли, прорвало?

– Да не-ет, какую там канализацию, уж луче бы её… тут другое… про крылья слышал?

– Не придуривайтесь. Вы не можете этого не знать.

Наступаю на Планшета – теперь ты у меня не отвертишься, ври, ври да не завирайся… ты за идиота-то меня совсем не держи…

– Но… я правда не знаю…

– Вы не можете этого не знать, как будто вы не в башне родились!

– Да… не в башне.

– Издеваетесь? – взвожу курок.

…ну вот… крылья, как на заставке в компе… только смотрю, не заставка это никакая в окне, а настоящая тварь крылатая из окна лезет… я в неё сканером швырнул, она убралась к черту… Я наутро шефу рассказал, вот после этого заставку в окне и поменяли…

А… что это было-то?

Да не знаю я… заставки, бывает, в окне глючат…

Слушай, страшно как-то…

Да чего страшно, ничего там нет! Вот, смотри, смотри… вот я окно открываю, вот я экран поворачиваю, вот за ним коридор… что ты, в самом деле…

БАШНЯ РУШИЦА

ПО ВАШЕМУ ЗАПРОСУ НИЧЕГО НЕ НАЙДЕНО

– А кулеров у вас нет?

– Нет.

– И кофейных машин нет?

– Тоже нет.

Хочу спросить, как же вы живете вообще. Не говорю. Спускаю крючок.

Пуля бьет в стену – где секунду назад стоял Планшет, теперь понимаю, никакой он не Планшет, черт его пойми, как зовут его на самом деле. Планшета уже нет, вспархивает, машет огромными крыльями, со звоном разбивает стекло, вылетает на улицу.

На улицу…

Слышатся звуки улицы – чужие, непривычные, пугающие.

Две тени.

Там.

Снаружи.

Целюсь. Чувствую, что не убью обоих одним выстрелом, придется стрелять дважды.

Стоящий рядом с Планшетом оборачивается.

Кажется, я кричал, не помню.

Когда увидел лицо своего шефа.

– Ластик, вы что в смете намудрили, вы сами-то видели? – кричит шеф.

Окрик – из бесконечного далекого прошлого, как из кошмарного сна.

– Шучу, шучу, что ты, в самом деле… – шеф смеется, хлопает меня по плечу.

Роняю кольт.

Ощупываю спину.

Ощупываю. Спину.

Ощу…

Быть не может.

И все-таки…

Вот они. На спине. Хочется сказать – две опухоли. Хочется сказать – два безобразных нароста. Много что хочется сказать.

Не говорю.

Называю вещи своими именами.

– А чего башня вчера тряслась?

– Какой хороший вопрос!

– Не знаете ответ?

– Отчего же не знаю, знаю… Помните, директор из окна выбросился?

– Крылья выросли…

– Ну… а помните, псих этот по коридору ходил, сам с собой разговаривал?

– С ума сошел?

– Да нет… выше берите…

– А нет-нет… психотропное оружие, верно?

– Верно. Вот так оно и действует. А помните…

– Постойте-постойте, не сходится что-то… Вот у нас Файл был, его девка крылатая увела…

– Было дело.

– А вот я окно открываю, экран поворачиваю, а за ним коридор…

– Тоже верно.

– Так как такое может быть?

– А вы еще не поняли, что в нашем бизнес-центре пересекаются разные варианты действительности?

– Это легенда?

– Не верите? Ну-ну… я тоже поначалу не верил… вот они и схлестнулись вчера… крепко так схлестнулись… вот башня и дрогнула…

– Так и развалиться может…

Прыгаем в кабину лифта, башня снова вздрагивает, будто ее ударили невидимым кулаком.

Шеф жмет на кнопку с единицей. Никогда не замечал, чтобы кто-то жал на эту кнопку, она даже не поистерлась в отличие от других, стертых до блеска, до невидимости, до – догадайся сам, что за этаж.

Кнопки лифта отчаянно мигают в агонии.

Черт…

Башня раскачивается. Лифт замирает с предсмертным хрипом. Отчаянно колочу по клавише – открыть двери, не верю, что откроется. Створки нехотя раздвигаются, не выходим – вываливаемся из лифта в суету и неразбериху в коридоре. Кто-то сбивает меня с ног, хочу кому-то дать сдачи, не успеваю, снова накреняется башня…

Лихорадочно вспоминаю, где тут лестница, ничего не вспоминается, а может, я и не знаю ни про какую лестницу. Шеф мой с ума, что ли, спятил, распахнул окно, замер на подоконнике…

– Прыгай!

Не двигаюсь с места, жить мне, что ли, надоело…

– Да прыгай же, м-мать твою!

Спохватываюсь, вспоминаю про то, что у меня за спиной. Поднимаюсь на подоконник, смотрю вниз, в пустоту Улицы, понимаю, что не смогу.

Шеф тоже понимает, что я не смогу, сталкивает меня с подоконника.

Захлебываюсь криком.

Крылья расправляются сами собой, крылья сами знают, что делать.

Летим, подхваченные ветром.

Снижаемся.

Что-то с грохотом падает позади, сотрясая землю. Не оборачиваюсь. Некогда оборачиваться.

Медленно опускаемся на ковролин, странный, покрытый крупным зеленым ворсом. Мое лицо овевает ветер, не понимаю, откуда он дует, не вижу рядом ни одного кондишна. Что-то опускается мне на руку – плоское, зеленое с золотом по краям, чуть клейкое, пахнущее чем-то свежим, манящим.