Мария Фомальгаут - На краю Самхейна

И над ним еще год.

И еще год.

И еще.

Много их. Годов.

Секретарь входит.

Кланяется.

Приветствую тебя, солнцеликий, и всё такое.

Откашливается:

– Я нашел две недели.

Начальник вскидывает голову:

– Где были?

…после волнений в империи Ци к власти ненадолго пришли идеалисты, которые мечтали построить рай на земле. Однако, через две недели власть идеалистов была свергнута и в стране была установлена военная диктатура династии Дзын, которая продлилась три тысячи лет…

– Так вы говорите… идеалисты…

Это генерал.

Имя у него сложное – звук шума дождя на реке, крик лесной птицы в полночь и тсук падающего дерева в пустом лесу.

– Две недели.

Это офицер.

Имя у офицера простое – крик лесной птицы на рассвете и треск молнии.

– Разведать.

Это начальник канцелярии.

(Знак солнца, знак радуги и два знака человека)

– Невозможно.

Это секретарь.

(У него имя попроще).

Начальник повторяет:

– Раз-ве-дать.

Секретарь откашливается:

– Стена.

– Что?

– Стена…

Стена.

Семнадцатое мая.

А дальше стена.

Дети играют, бросают в стену мяч, поют что-то, кто-не-ве-рит-вы-хо-ди…

…первым делом новая власть приняла решение восстанавливать города, пришедшие в упадок, а также накормить голодающих, коих было великое множество в то время…

…к началу следующей недели новые власти подняли еще один актуальный вопрос – каким языком пользоваться в новоявленной стране: языком знаков, как в империи Ци или языком звуков, как в империи Дэнь, а может, разработать собственную систему…

– Да кому это надо всё… города, голодающие, языки…

– Ты… ты чего? Ты министр или где?

– Да какой я министр, на две недели министр, а потом что? Военный переворот, и дело с концом!

– Ну, значит, не допустить военный переворот…

– …ты это уже который раз говоришь?

– Тридцать второй.

– Считаешь, что ли?

– Считаю. Тридцать два раза не получилось, значит, на тридцать третий раз получится. На сто тридцать третий, на…

– Тебе хорошо говорить, тебя сразу застрелят, а мне еще в тюрьме такое устроят, что мало не покажется!

– Ну, так иди отсюда, кто тебя держит-то? Может, это з-за тебя вообще до сих пор больше двух недель продержаться не можем!

– Разведать.

Офицер смотрит на стену, – она кажется обыкновенной, каменной, но офицер знает, что камнем здесь и не пахнет.

Дети играют, бросают в стену палочки, поют что-то, кто-не-ве-рит-вы-хо-ди…

Офицер (крик лесной птицы на рассвете и треск молнии) подтягивается на руках, хватается за выступы стены, карабкается, чтобы увидеть, что там, там…

Осторожно выставляет над стеной соломенную шляпу – ждет, не пробьет ли шляпу стрела.

Нет.

Ничего не происходит.

Офицер (крик птицы – треск молнии) смотрит по ту сторону стены.

Туман.

Далекие вспышки в тумане, толком и не разглядишь.

Что-то возвышается над всполохами огней, что-то, что-то…

Непонятно.

Не…

Не…

– …нет, быть того не может, что значит – лифт бесконечный, уж где-то же он кончается!

Это начальник канцелярии. Слушает секретаря, не верит, что бывает так, чтобы лифт не кончался.

Секретарь осторожно соглашается, что да-да-да, конечно, там, у народа за стеной лифт где-нибудь да и кончается, ну через сто тысяч лет или еще когда, но не бесконечный же…

– Извини… наговорил тут вчера лишнего…

– Фух, а мы думали, ты совсем уходишь…

– Какое – совсем уходишь, я министр или не министр?

– Да министр, министр, успокойся, самый министерский министр…

– А вы это… серьезно, что это я вам все порчу?

– Ну что ты, какое там серьезно… в сердцах сказали…

Секретарь замирает.

Имя у него простое – знак дерева и знак воды.

Смотрит на стену.

Не понимает.

Считает даты.

Пятнадцатое июля, шестнадцатое июля, сем…

…а семнадцатого нет.

А дальше стена.

Дети играют, бросают мяч в стену, прыгают, считают чего-то, кто-не-ве-рит-вы-хо-ди…

Офицер замирает.

Имя у него простое – крик лесной птицы на рассвете и треск молнии.

Смотрит на стену.

Считает даты.

Четвертое августа, третье августа, второе августа…

…а первого нет.

Стена.

Дети играют, бросают какие-то палочки, чертят круги…

Сегодня не стало семнадцатого июля.

А завтра не станет шестнадцатого.

Секретарь бежит куда-то к дворцу, подбирает полы плаща…

– …А я что заметил…

– А что такое?

– А вот обратите внимание, вот империя наша, Дэнь, появилась в четырехтысячном году.

– Верно.

– А появилась она после падения империи Ци.

– Вы мне школьный курс истории читать будете?

– Да нет… вы смотрите… империя Ци пала в двухтысячном году.

– И что вы хоти… э-э-э… ну-ка, учебник-то мне покажите… опечатка, наверное…

– В архивах посмотрите… везде те же даты…

– Ошибка… ошибка.

– А дальше нельзя.

Так мать говорила мне с того момента, как мне стукнуло двенадцать лет… нет-нет, вру, когда мне должно было стукнуть тринадцать, но не стукнуло, мне сказали:

– А дальше нельзя.

Я и сам видел, что дальше нельзя, что дальше стена.

А еще через год мне было одиннадцать лет.

А еще через год – десять.

Стена подступала, стена ползла, стена…

…нет, эту историю нужно начинать не так.

Тук, тук, тук – мяч об стену.

Кто-не-ве-рит-вы-хо-ди…

Стена.

А дальше нельзя.

Стена.

Карабкаюсь по выступам стены, раз, два, три, перебираюсь через стену…

Кто-не-ве-рит-вы-хо-ди…

– А крылья сюда не прилетят?

Какой хороший вопрос! Не бойтесь, детки, наши офисы оборудованы новейшими системами защиты, которые не пропустят никаких крыльев.

– А мне Скрепочка сказала, а по ночам крылья прилетают и душу пьют!

– Скрепочка! А ну-ка выйди в круг… давайте поприветствуем Скрепочку аплодисментами. Вот так, хорошо. А теперь скажи, Скрепочка, ты рассказала про крыльев?

– Ага… а я… а я её напугать не хотела…

– Нет-нет, погоди, сначала скажи, что ты сделала хорошо.

– А я… а я подружке про крыльев рассказала…

– Верно. Ты дружишь с девочками, это прекрасно. Ты рассказываешь разные вещи, и это здорово. А вот что делать нежелательно?

– Пугать…

– Верно, негативные истории нежелательны. А теперь давайте подумаем, как сделать у истории про крылатых позитивный финал…

Я уже не помню, какой там Скрепочка придумала позитивный финал.

Более того.

Я этого не знаю.

Меня там не было.

Это случилось совсем в другом офисе.

– А башня Рушица, это где?

– Какой хороший вопрос! Мы запишем ваш вопрос в блокнот и обязательно обсудим на ближайшей конференции…

Не знаю.

На языке офисной этики и всего такого это значит – не знаю.

Долго не решаюсь войти в кабинет, наконец, чувствую, что все смотрят на меня. Стучу в дверь. Еще. Еще. Никто не откликается.