Гаджимурад Гасанов - Млечный путь Зайнаб. Шах-Зада. Том 3

Теплый вечер. Воздух все еще был наполнен звоном назойливых комаров и вездесущих мух. В шатре в золотых подсвечниках тускло горели языки пламени. Белесый дым из очага, установленного посредине шатра, плохо вытягивался в круглое отверстие на куполе. Он садился на полу, стлался по персидским коврам, висящим на стенах. В халате, накинутом на плечи, в унтах на босу ногу Надыр-шах вышел из шатра Шах-Зады, расположенного рядом со своим шатром. У порога своего шатра он, что-то обдумывая, сгорбленно остановился. Что – он сам пока до конца не понимал. Но то, что его тревожило, отнимало у него волю, лишало сил. Может быть, он надеялся, что сердце Шах-Зады дрогнет, оттает, она со слезами на глазах погонится за ним, догонит, за руку отведет к себе, обратно в шатер…

Но Шах-Зада не собиралась за ним гнаться, тем более умолять, чтобы он вернулся обратно к ней. За его спиной покоилась лишь глухая тишина. Он повернулся, озадаченно вошел в свой шатер, охраняемый нукерами. В шатре было тихо, безмолвно, как будто угасла жизнь. И эта глухая тишина угнетала Надыр-шаха. Его душа была в смятении. Бессознательно осмотрелся, присел на табуретку у погасшего очага и застыл. Ему надо было прилечь на тахту, постараться уснуть. У него от бессонных ночей, бесконечного времени, проведенного в седле, от череды неудач, настигших его в последнее время, голова раскалывалась, глаза горели.

С тех пор как Шах-Заду привели в гарем, шах потерял покой. Он был пленен не сколько ее неземной красотой, сколько независимым характером, непокорностью, силой, твердостью духа, тонкостью ума, жгучими глазами. Он был готов лишиться всех наложниц в гареме за одну счастливую ночь, проведенную с Шах-Задой. Она из всех женщин, которых шах знает, выделялась ярчайшей красотой, непокорным нравом, неподатливостью даже под страхом смерти.

Шах-Зада отнимала у шаха больше времени и внимания, чем разбор проигравших военных сражений с горцами. Каждый раз он уходил от нее с чувством тайного стыда, подавленной воли. Таким он ушел и сегодня.

Звездочеты шаха подметили: Шах-Зада является одной из самых красивейших и несущих удачу звезд во всей Солнечной системе. Они вычислили, что шах скоро покорит сердце Шах-Зады, а она, в свою очередь, поможет ему покорить весь мир. Верные слуги шаха выискали эту женщину невиданной красоты в одной из провинций Табасарана через небесные звезды. Когда они дарили ее шаху, не могли знать, покорится ли она шаху! В состоянии ли шах укротить ее, подчинить ее сердце себе? Ведь говорят, она часто и свободно общается с мечом, посланным табасаранам Небесами, Небесным камнем, как с живыми существами. В Табасаране и Дербенте ходят разговоры, что они оберегают ее даже от гнева шаха, и она знает, как обезопасить, усмирить их, сделать покорными шаху. А шах с их помощью завоюет весь мир и бросит к ее ногам.

Шах-Зада упорно не покорялась воле Властелина Вселенной. Для ее усмирения были привлечены астрологи, маги, ясновидицы, шаманы со всего Ближнего Востока. Никто из них не смог подступиться, размягчить сердце восточной красавицы. Она у себя в шатре сутками не сходила с тахты, плакала, рвала на себе волосы, срывала с себя дорогие украшения, которые на нее надевали служанки шаха, и разбрасывала их по полу. Один раз даже сделала попытку повеситься. Она уходила от всех уговоров шаха. Терпение шаха, наконец, иссякло. Гаремный евнух-казначей по поручению Властелина Вселенной перевел Шах-Заду во дворец шаха, находящийся в крепости Нарын-кала. Он заточил ее в темницу, пытаясь сломить ее волю и растоптать ее любовь к родине.

Каково же было удивление шаха, когда на следующий день Шах-Заду застали в лагере шаха, у себя в шатре. Как она вызволялась из зиндана, для шаха и его слуг осталось неразгаданной загадкой. Когда люди шаха не смогли усмирить строптивую горянку, шах сам взялся за ее воспитание. Своим рабыням он приказал привязать ее голой к ложу шаха. Рабыни исполнили его волю. Пленница порывалась высвободиться из уз сыромятной кожаной веревки и беспрерывно плакала. Она находилась на грани умопомрачения. Поздно ночью к ней в спальню прокрался шах. Она не поддавалась, плакала, кричала, что она беременна. Но шах был непреклонен – набросился на нее, изнасиловал…

В ту ночь она, ничего не тая, рассказала шаху все о себе и Мирзе Калукском. Но даже это не изменило решение шаха. Он сказал: «Теперь ты будешь принадлежать мне!». Шах не стал наказывать ее, как в таких случаях поступал с другими пленницами, обманувшими его надежды, а наоборот, полюбил новой, всеобъемлющей любовью.

С той ночи, поруганная шахом, Шах-Зада потеряла всякий интерес к жизни. Для нее день превратился в ночь. Шах на первых порах ликовал: он в любое время без всякого сопротивления мог обладать ее телом. Он вел себя так, будто позабыл о существовании других наложниц в своем гареме. Каждую ночь он, словно завороженный, шел в шатер Шах-Зады. Шах чувствовал: с момента сближения с ним она отреклась от своего тела, но в свою душу лезть ему не позволяла. Шах ждал от Шах-Зады не такой покорности, не такого самоотречения. Ему нужна была вся Шах-Зада. Он каждый раз шел к ней с нетерпеливым желанием сломать ее, подчинить ее душу себе. И каждый раз уходил от нее с опустошенным сердцем…

У дверей шатра шаха, привалившись спиной к стене, стоял караульный. Он сладко похрапывал, опираясь на древко копья, и время от времени машинально отгонял рукой от своего лица назойливых мух и слепней. Вдруг караульный вздрогнул, испуганно вытаращил глаза, задрожал, длинное копье с широким блестящим наконечником выпало из его рук. Он в ужасе застыл: перед ним в страшном гневе, весь красный, стоял сам Надыр-шах. Один, без караула, без личной охраны, без сопровождения ханов и военачальников! Караульный под его грозным взглядом опускался все ниже и ниже, упал на колени, обмочился и заплакал.

Надыр-шах резко наклонился, сорвал с караульного кожаный шлем; резким круговым движением повернул его лицом к себе, тыльной стороной руки наотмашь два раза хлестко ударил по щекам.

– Встать, собака!

Караульный вскочил, попятился и со смертельным страхом в глазах уставился на шаха.

– Предатель несчастный! Так ты охраняешь покой своего шаха?! Беги в шатер к кала-беку [8] Кала-бек – распределитель приказаний шаха. , донеси до него волю шаха! Пусть он двадцать раз отстегнет тебя нагайкой, а потом и бросит в яму! Да, пусть усиливает охрану у моего шатра! Пусть стоят десятки, сотни нукеров из моей личной охраны! Быстро, быстро! Слышишь, осел?!

Караульный словно испарился.

Через минуту у входа в шатер шаха стояли пять десятков нукеров. Шах, не замечая усиленную охрану, то входил, то выходил из своего шатра. Он искал то, чего найти было почти невозможно – душевной покорности Шах-Зады. То, что он искал здесь, было намного сложнее успеха в любой военной операции. Его душа болела, и от этой болезни он не находил исцеления.