Владимир Козлов - Родиться Царём. Авантюрный роман

– Хватит тары – бары разводить, – крикнул Митька, – если битум готов, подавай наверх. Мы полезем на крышу. Пора кончать с ней.

В обед, автобус привёз парторга Михаила Ивановича Гладкова. Это был маленький мужичок, ростом меньше ста пятидесяти сантиметров, обутый в детские сандалии и белую рубашку которые носят пионеры по торжественным дням.

– Ему бы пионерский галстук нацепить, совсем на пионера бы смахивал, – подумал Олег.

Лекцию парторг проводил в бытовке у отделочников, но вместо графина с водой перед ним лежал кулёк семечек, которые он ловко кидал в рот, а шелуху складывал на стол в кучку.

– Товарищи строители я к вам приехал, чтобы обсудить намечающий визит Леонида Ильича Брежнева в Индию. Как вы на это смотрите?

– Да не хай, катается, – закричали бабы, – нам, по хрену его поездки. Или ты думаешь, что мы можем запретить ему. Нашёл о чём с нами побеседовать. Лучше присядь к нашему столу, поешь окрошки, да молочка выпей и отправляйся к другим бригадам.

– Спасибо, но для меня молоко с квасом является взрывоопасным продуктом, – отказался он.

– Михаил Иванович, чему там взрываться, в тебе весу то, как в воздушном шарике, – смеялись женщины.

– Не забывайте, что шарики, хоть и лёгкие, но хлопают громко, – вполне серьёзно сказал парторг, – а к международной политике советую отнестись с надлежащим понятием. Надеюсь, все знают, что произошло в Чили. Пиночет привёл хунту к власти, убит Сальвадор Альенде. Большая масса людей арестована. А у нас жизнь сравнительно спокойная и благосостояние народа растёт. И смотрите, сколько лет мы обходимся без войны и это всё благодаря правильно выстроенной линии партии и личной заслуге дорогого Леонида Ильича Брежнева.

Михаил Иванович взял свой кулёк с семечками со стола, сел в автобус и уехал не попрощавшись на другой объект проводить политинформацию.

Кровельщики после обеда в школе закончили все работы, и что успели собрать из своих принадлежностей, уложили в металлическую будку и бытовку. В карты в этот день никто не играл.

Митька перед посадкой в автобус всем объявил:

– Косарев и Черныш завтра весь день занимаются перевозкой, а Грачев и Кашин с утра идут на центральный хозяйственный участок, грузить рубероид и делать щётки, для нового объекта. С понедельника начнём всей бригадой, трудится на новом объекте в цехе обогащения ГОКА, там работы месяца на два хватит. Возничий сказал, будем вводить новые технологии и новые материалы. Завтра работают все только до обеда, после обеда можно идти по домам. По деревням долго не будем ездить. Заколебали они уже с этими сёлами, ни денег, ни удовольствия.

– Про деньги и удовольствия, дядя Митя, я бы на твоём месте помолчал, – подковырнул Олег, – каждый день винцо кушал. На картах бабки имел, а вчера мы все удовольствие получили, когда тебя Черныш лопатой приголубил, да и кайф, думаю, ты получил после заступа. У тебя глаза сразу посоловели. Сам посуди, где бы мы смогли такого посмотреть? Даже в кино подобные турниры не показывают. Там в основном на мечах дерутся.

– Не продавливай мне вены комсомол? – засопел недовольно Митька, – а то я тебе тоже могу кайф устроить. Заступ под бытовкой лежит.

– Как же это у тебя интересно получится с одной рукой и перевязанной головой? – спросил, усмехаясь, Олег. – Я думаю, что эту лопату вырву у тебя и пройдусь по твоему жбану второй раз. И ты у меня после этого сеанса точно ещё раз забалдеешь и закукарекаешь. Не забывай, что я начал, твоим мясом и колбасой питаться. И бугорки у меня на руках крепкие выросли. Сила у меня сейчас убойная, с одного удара твое тело земле предам.

Лопатин, бросил на Олега недобрый взгляд, смачно выругался и зашёл в автобус.

– Ты скоро договоришься у нас Олег Кошевой, – со злобой протянул Черныш и пошёл вслед за Митькой.

Дорогой только улыбнулся в ответ. Затем открыл спрятанную бутылку десертного вина и, выпив половину, передал бутылку Модесту.

Тот с благодарностью взял вино и допивал его уже в автобусе.

Остальные кровельщики смотрели на Кашина и глотали слюну.

***

В пятницу к восьми утра Олег пришёл на хозяйственный участок и начал на коленях топором рубить из досок планки для щёток. Кашин появился через полчаса. На лице у него была непонятная улыбка. Он поздоровался за руку с Олегом, важно посмотрел ему в глаза и прыснул от смеха:

– Ты, чего дядя Миша зайчика с утра поймал? – спросил Олег.

– Поймал и хорошего хохотуна, – ответил он. – Я на строй участке участке был, заявление Василия относил. Вчера вечером он ко мне прибежал, передал бумагу на отгул на сегодняшний день. Ему коров надо ехать пасти в деревню. У них по очереди каждый двор пасёт. Вот он у меня и попросил, чтобы я его заявление передал Зотову или главному инженеру. Я начальнику управления отдаю, а он зачитывает заявление Ломоносова, которое написал ты вчера. Там попадали все со смеху. Черныш на тебя бочку покатил, говорит, что это издевательский фортель нового комсомольца. Тут то и выяснилось кто ты. Оказывается, ты никакой не комсомолец и не приезжий, а наш местный городской разбойник. Отсидел в колонии шесть лет за спекуляцию иконами.

Олег хладнокровно выслушал Модеста и, вонзив топор в доску, выпрямился во весь рост:

– Подумаешь новость, какая. Да я знал, что это всё скоро откроется.

– Я сразу догадался, что ты не простой парень. Так везти постоянно в картах неопытному игроку никак не может. Первый день, я вначале поверил, в ту байку, что новичкам всегда везёт. А когда на второй день проиграл все бабки, мне просто любопытно было, как ты их дерёшь. Теперь «комсомол» держи удар. Они тебе этого не простят. Будут выживать всячески из бригады. Ты для них чужак и не просто чужак, а грамотный. Вся бригада здесь создана из ближайших деревень из Глазовой или Сабурово. Они все между собой или соседи или кумовья. Один я из другой области, и к ним никакого отношения не имею.

– А откуда ты приехал? – спросил Олег.

– Я приехал сюда с Украины, когда мне было десять лет. Шёл третий год войны. Отца направили сюда работать лесником в Пеньковское лесничество. Так вот и остались здесь. Назад смысла ехать не было. Жили на заимке в лесу, а в пятьдесят втором к отцу приехал на неделю погостить друг. Меня в то время в армию должны были призвать. Но приехали люди в кожаных пальто, забрали всю семью вместе с гостем. Мать с отцом сгинули, а я отсидел полтора года в Тобольске и после смерти Сталина меня освободили.

– А что вменили тебе и твоим родителям? – спросил Олег.

– Мне десять лет дали в пособничестве врагу народа, и родителям столько же, только с добавкой, (без права переписки). А, что это такое (без права переписки), ты должен знать. Когда желтопёрый следователь вёл моё дело, он там такого ужаса нацарапал, что мы и оружие на заимке прятали и листовки печатали. Я же так ни писать, ни читать не научился, и мать малограмотная у меня была. А отцу некогда было со мной заниматься. Вот я крестик и поставил себе под протоколом на десять лет. Хорошо вовремя разобрались со мной. После освобождения я назад вернулся, но заимка наша была уже занята другими хозяевами. К счастью они оказались порядочными людьми, выгонять меня не стали, поселили во времянке, а потом я на их дочери женился. Мы оказались равноценной парой, она тоже была не совсем грамотной. Когда здесь стройку грандиозную организовали, я махнул сюда. Поначалу плотником работал, а потом сюда перешёл в кровельщики. Платят здесь больше.