Анастасия Живаева - Горечь на дне азарта

Джим подскочил, будто ужаленный. Не обратив должного внимания на попавший в него кусок ткани, он постарался перебить девушку, начиная шикать и махать руками:

– Какие еще деньги? Я пошутил тогда, ты что? Котеночек, перестань, – на губах разлилась широкая улыбка.

– Сукин сын, какие еще шутки? Ты же сказал, что это – твой выигрыш! Ты меня и на этом моменте обманул? Снова у кого-то занял, чтобы отдать долги?

Купер тщетно пытался обнять девушку. Та ничего не хотела слышать, только вырывалась и отталкивала от себя парня. Алексу быстро надоело оставаться в стороне, поэтому он подскочил к ссорившейся паре, схватил за плечи Джима и буквально швырнул его в угол за кровать. Мужчина пребольно ударился об острые углы и тяжело засопел, потирая ушибленные места. Коул приблизился к еще не успевшей отдышаться Эванс и ударил кулаком в шкаф рядом с ее головой, заставив отступить к мебели впритык.

– На меня глаза, на меня, – Алекс бормотал, вынуждая девушку поднимать голову вверх. – Вот так-то лучше. Дважды спрашивать не буду: что за деньги?

– Нет никаких денег! – отчаянно возопил Купер, продолжая сидеть на коленях.

Мужчина резко повернулся к пленнику и навел на него пистолет:

– А, ну, цыц, а то в теле сейчас появится новая дырка! Итак?

Линдси со страхом и нарастающей ненавистью смотрела на напряженного противника. Ее выводило из себя то, как коллектор нависал над пленницей, как откровенно по-хамски держался, будто находясь в своем-собственном доме. Эванс ахнула про себя, вспомнив, что это построение ей больше не принадлежит, и от понимания этого на глаза набежали слезы. Девушка мгновенно опустила взгляд, не желая, чтобы нападавший считал, что он – причина. Наконец, она буркнула:

– Деньги лежали на кухне в черном пакете. Их хватит, чтоб Вы отстали от нас?

Алекс коснулся подбородка колючими пальцами и приподнял его. Линдси напряглась, вжимаясь в древесную стенку и сосредоточенно наблюдая за манипуляциями незнакомца. Продолжая держать в правой руке револьвер, Коул с любопытством рассматривал побледневшее лицо вынужденной заложницы. Девушка определенно злила его своей неспособностью запоминать данную им информацию, тем, как глупо и дерзко она вела себя, полагая, наверное, что этот эпизод является шуткой, мимолетным полетом фантазии, плохим сном. Он поймал вопросительный взор, в котором читалась печаль с оттенком ярости, и усмехнулся. Алекс резко наклонил голову и укусил за подбородок, вызвав у Линдси протестный вопль. Он больше не успел ничего сделать, потому что девушка толкнула его назад. Ее бросило в жар.

– Не смейте прикасаться ко мне!

– А ты не смей говорить такие глупости! – Коул развернулся к ошалевшему Джиму. – А ты чего там расселся? Бегом марш за деньгами, урод! Даже защищать не кинулся свою невесту, ишь ты. А если бы я ее сейчас на пол повалил, а?

– Алекс, перестань. Достаточно, ладно? Я все понял, – Купер поднял руки вверх, будто сдаваясь, и вскочил на ноги. – Обещаю тебе, что все деньги будут возвращены в срок…

– Который кончился полгода назад? Джим, ты знаешь, что ты самый везучий должник в мире? Никто не похищал твою девчонку, не разделывал тебя на органы. Да тебе даже ничего ни разу не отстреливали! И ты еще смеешь выкаблучиваться, утверждая, что ты все вернешь?

– Алекс, послушай…

– Джим, милый, – вдруг раздалось со стороны шкафа, – пойди, наконец, на кухню и принеси эти чертовы деньги, потому что я, если ты забыл, стою здесь из-за тебя практически голая и вынуждена терпеть этого мерзавца в своем доме! Что бы кто ни говорил, ясно? – она бросила рассердившийся взор на обоих мужчин. – И, вообще, мне надо выпить, поэтому я пошла в гостиную.

Линдси отвернулась спиной, ожидая услышать взвод курка, но последовала лишь ухмылка. Девушка выдохнула, вконец замерзшая, и встала перед круглым столом, пытаясь одной рукой придерживать полотенце, а другой – откупоривать графин с джином и наливать его. В это время Коул держал под контролем пистолета пересчитывающего деньги Джима и тяжело вздыхал. Он очень жалел, что его наниматели – такие добрые люди, которые до последнего ждут возврата долгов. Он бы с радостью пристрелил парочку таких, как Купер. Алекс покосился на хрупкую фигуру девушки и довольно расхохотался про себя.

– Я помогу, держи уж свое полотенце.

Он появился за спиной, заставив Линдси вздрогнуть и покрепче схватиться за влажную ткань. Коул быстро наполнил два стакана почти бесцветной алкогольной жидкостью и, обхватив девушку за талию так, что ладонь легла на живот, схватил один.

– Алекс, не трогай ее, пожалуйста, ты же получил свое!

Почему-то Эванс услышала наигранность в голосе жениха вместо переживания. По-видимому, так показалось не только ей, ибо бандит лишь крепче прижал к себе девушку. По спине пробежал холод. Линдси едва сдерживалась от крика. Голос с хриплыми нотками раздался над самым ухом, когда чужие губы коснулись мочки:

– Что же ты? Бери, пей, сама же хотела.

– Джим, – чуть слышно произнесла Линдси.

– Боже, какая недотрога!

Алекс отпустил ее и отошел в сторону, уставился на пакет с деньгами, потом на белого как снег мужчину, по вискам которого стекал пот, и переметнул взгляд на девушку, залпом опустошающую стакан с джином. Поперхнувшись, она закашлялась. Вытерла губы ладонью и повернулась к недвижимым парням.

– Теперь я бы тоже хотела знать обо всем этом чудовищном безобразии.

Ночь наступила неожиданно быстро. Лунные лучи тщетно стучались в закрытые окна. Задернутые наглухо непроницаемые шторы не позволяли проникнуть в обитаемый дом, где два человека сидели в гостиной на диване и разговаривали. Линдси переоделась в домашнее платье сразу после того, как незваный гость покинул дом, и тогда же вместе с женихом опустошила бутылку джина. Она смотрела на засыпающего Джима, остававшегося все еще в деловом рабочем костюме, и не могла прийти в себя. Девушка судорожно сжимала и разжимала пальцы, как будто это могло помочь разрубить водоворот событий.

Никакого романтического вечера не получилось. Никакой страстной любвеобильной ночи не будет. Линдси запрокинула голову назад, упираясь затылком в мягкую спинку дивана:

– А будет ли, вообще, еще что-то между нами?

Джим врал ей последние годы. Девушка поднялась и принялась ходить по дому, заглядывая с подозрением в каждое помещение: она была здесь счастлива, вкладывая душу в ремонт всех уголков здания, меняя под их с Джимом жизненный стиль. Эванс внезапно вспомнила о саде и издала тоскливый стон:

– Что же ты наделал, идиот? Что же ты наделал?

Он оказался должен еще пятьдесят тысяч долларов. Парень действительно перестал играть в азартные игры, посещать бои животных, но оказалось, что на смену одного пришло другое – ставки на спортивных играх, чемпионатах, все, что касалось соревнований и рекордов. Линдси никогда бы в голову не пришло, что такая зависимость тоже существует, что это – не выдумки художественных фильмов, а реальная угроза семейному благополучию. Девушка забралась на второй этаж и зашла в кабинет жениха. На столе у того стояла фотография в рамке, на которой были изображены влюбленные в обнимку во время метели. Эванс села на гладкую поверхность, задрав ноги, и зарыдала, прижимая к себе фоторамку, будто та была способна исцелять сердечные раны.