Евгений Карпенко - Линии дней

2

…Недолго побыв дома после Воронежской командировки, я снова уехал в Москву строить медицинский Центр в районе «трёх вокзалов», – пустив струю дыма, продолжал Лев. – Как представителю среднего инженерного звена мне полагалось отдельная комната. И большую часть прошлого года жил в гостинице в подмосковном Пушкино, – с ярославского направления удобнее добираться до места работы. Рабочий же персонал обитал прямо на стройке. В московском округе в основном работают мигранты из ближнего зарубежья. Им и за пределами стройки появляться нельзя – нелегалы. Живут обычно в подвалах, многоярусных вагон-бытовках, быт скотский, так что бастовать некому.

К Новому году основные работы Центра требовалось завершить, и на стройке кипела сумбурная жизнь. В зданиях заканчивались отделочные работы; разметая снег, размечали клумбы, укладывали асфальт тротуаров.

К тому времени у нас по зарплате имелись большие долги и все жили надеждой о выплатах к Новому году. За годы работы в тресте лучше других, зная здешний стиль и порядок оплаты, я сомневался в этом. И оттого, что непосредственно моим подчинённым накопилась уже приличная задолженность, раздражался и переживал.

Вечерами я звонил Елене, нервно рассказывал о своих делах. Моё раздражение подавляло её. Не замечая этого, я словно зараженный каким-то лихорадочным вирусом, много и даже с неким удовольствием говорил ей об этом, смакуя свои неудачи.

На 29 декабря было назначено последнее в году совещание, где, по мнению подрядчиков должно решиться большинство скопившихся финансовых проблем. Однако вести протокол приехал лишь зам генерального по техническим вопросам Кирилл Арбузов, что удесятерило мои нехорошие предчувствия.

Если ты помнишь, Арбузов никогда не имел отношения к властным рычагам треста. Обычно его присылают, когда нужно сгладить, а проще говоря «размазать» какой-нибудь остро выпирающий вопрос. В беседе он человек интересный, отзывчивый на разную порожнюю болтовню. В свободную минуту с ним можно посетовать на неудачи отечественного футбола, обсудить городские пробки или ненужность столь плотной застройки Москвы. Но в данном случае, когда обстановка была накалена куда более насущными проблемами, каждое его пустое по сути слово болезненным эхом отдавалось в сознании каждого из присутствующих.

Того же, чьи уже только косые взгляды решают судьбы целых предприятий, Аларова, всё не было. А зря, я ведь тоже готовился к докладу, придумывал речь.

В этой моей речи торжествовал бы закон, праздновала свой день рождения справедливость. Глядя Аларову в переносицу, я бы говорил о масштабе выполненных здесь работ, напомнил, что аванс нашему филиалу был выплачен всего раз и эта сумма просто ничтожна в сравнении со сделанными объёмами. Ещё бы я сказал ему уже как мужчина мужчине о чести, поведал о чудовищной нужде наших рабочих, чьей-нибудь больной матери или рожающей жене. Наконец, я бы напомнил ему… что оттуда, (я бы качнул головой вверх) всё видно, и Там всё известно. И уже завтра… оплачен был бы университет моей дочери, погашен кредит, и стало бы абсолютно ясно, в каком платье Елене встречать Новый год, (том самом, ещё в октябре, мерянном в бутике «Университи»).

Отсутствие Аларова настраивало на грустный лад. В слова Арбузова, что «завтра всем вам деньги упадут на счета», верилось слабо. Эту таявшую час от часа надежду я видел в большинстве глаз.

Совещание затягивалось. Заметив на столе приготовленные мною бумаги, Арбузов рассеяно полистал их, пытаясь сохранять деловое настроение:

– Вот, вы тут пишете, что в осях 16—18, вами были перенесены сети… Давайте после совещания, на обходе, мы поточнее перемеряем ваше перенесение. Кто у нас сегодня от проектного института? Вы не торопитесь?

– Торопимся, – голос откуда-то слева.

«Какой обход… я ведь надеялся сегодня вечером в аэропорту быть, хоть ночным рейсом улететь, ведь завтра уже 30-е декабря!» – кипело моё негодование.

Растерянной гурьбой мы шли сквозь толпы снующих без дела рабочих. В глазах всех тающая в безнадёге надежда на получение зарплаты, у вагон-бытовок стопки дорожных сумок.

«С Новым годом!» – важно кивая, приветствовал всех Арбузов.

«С Новым годом, товарищ начальник! – неслось отовсюду раболепное. – Когда же зарплата? Поезда, сегодня ведь уходят!»

«Кассир приедет к вечеру. Кто уезжает раньше, оставляйте прорабам информацию о себе, бухгалтер переведёт…» – невозмутимо отвечал всем Арбузов. Нервы у него стальные.

– Врёт! Не будет сегодня денег, – заговорщицки усмехнулся мне менеджер компании по наладке медтехники Алексей. Мы приятельствовали.

– Почему же?

– Взгляни туда, – кивнул он в окно в сторону въездных ворот. – Когда у рабочих предстоит зарплата, снаружи всегда дежурит УАЗ с нарядом полицейских. Нелегалы – их лёгкая добыча, и кто-то из здешних сдаёт. А сегодня там никого нет…

3

В гостиницу я пришел около четырёх.

– Доплачивать за номер будем? – передавая ключи, деловито осведомилась у меня дежурная на ресепшене. – У вас закончился оплаченный срок пребывания.

– Знаю, сейчас соберу вещи и уеду.

– Наш расчётный час – полдень. Придётся доплачивать, – нехорошо кивнула дежурная в сторону висевших над её головой часов. Всегда раздражала меня эта женщина.

– Я живу у вас более полугода. Заплатил вам в общей сложности сотни полторы тысяч… что, из-за этих трёх или четырех часов мне нужно было с дорожной сумкой плестись на совещание? Я же говорил вашей сменщице: в номере убирайтесь, сумку заберу после обеда.

– Нам нет дела до ваших совещаний, и сменщица мне ничего не передавала. У нас порядок, – с нарастающим от раздражения отвратительным московским акцентом, твердила эта белесая стерва.

– Порядок? У вас? – вскипала моя голова. – Идёмте в мой номер, я покажу вам, кое-что из вашего порядка: посмотрим на потёки с потолка, испорченные вещи. Может быть, мне обратиться в комитет по защите прав потребителей?

– Слесаря нужно было вызывать, – поостыла дежурная. Подобные угрозы порой и впрямь действенны в третьесортных гостиницах.

Пока она отвлеклась на телефонный звонок, я проскочил в свой номер. Не раздеваясь, раскрыл ноутбук и в очередной раз попытался забронировать авиабилет. Бесполезно. Большинство сайтов были если и не заблокированы, то в заказе билетов программы тут же висли, и оформлять возможности не было.

Захлопнув ноутбук, я пересчитал наличность, – что-то около двух тысяч. На банковской карте оставалось чуть более пяти. Сообразив, что в предпраздничные дни стоимость возрастает порой в несколько раз и Шереметьево отпадает, я засунул ноутбук в сумку и вышел из номера. Ехать придется поездом.