Сергей Курган - Оправа для бриллианта, или Пять дней в Париже. Книга первая

И чего они к ней все прицепились? – подумала она. Хотя, если вспомнить, к Эйфелевой башне в свое время тоже цеплялись, обзывали ее как-то, считали уродливой. А теперь – символ Парижа, самый посещаемый объект в мире: это Аня знала точно – делала реферат по туристическому бизнесу. Так и тут. Ну почему люди такие противные, зловредные? Никак на них не угодишь! А этот вестибюль, к тому же, очень удобен: из него все крылья дворца легко доступны. Разве это не благо для посетителей? И потом, здесь еще и сделали подземный переход, где разместились магазины – это очень разумно и дельно, ведь в Лувре каждый божий день пасутся просто несметные толпы народа. Почему же этим не воспользоваться? Такой коммерчески обусловленный подход стал для Ани обычным, и это хорошо: в конце концов, это ее будущая работа. Впрочем, сейчас у нее впервые прорезались сомнения в этом. Если…

– Думаете о пирамиде? – спросил Серж.

На этот раз Аня уже не вздрогнула. И, пожалуй, даже не удивилась – ведь ко всему привыкаешь, даже к тому, чего не понимаешь и к чему, казалось бы, невозможно привыкнуть. В конце концов, так ли уж необходимо это прояснять? Да ладно, – с нажимом сказала Аня себе, – все придет в свое время, если проявить терпение и выдержку. Жизнь в Германии, где все и всегда делалось убийственно медленно, уже приучила ее к этому.

– Да, – ответила Аня и хотела уже этим ограничиться, но, вспомнив «подколку» Сержа про лаконизм, добавила – По-моему, здесь все очень удобно сделано. А пирамида мне понравилась, и что все на нее «наезжают»?

– Ну, положим, не все. Например, я точно не «наезжаю», как вы выразились. По-моему тоже, это удобно и рационально. Но, главное, пирамида Пэя уже стала частью Парижа – неотъемлемой частью. Как Эйфелева Башня или Центр Помпиду. Париж принял их, это факт. Париж – вообще удивительный город: он каким-то непостижимым образом, как бы это сказать, – «инкорпорирует», то есть, включает в себя, самые порой неожиданные элементы. Если можно так выразиться, «опариживает» их, так что они «врастают» в его ткань.

Пирамида Лувра (Пирамида Пэя). Арх. Йо Мин Пэй.

Ну, точно! Пирамида Пэя! – вспомнила Аня. Вообще-то она никогда не жаловалась на плохую память – да и грех был бы. Но память и эрудиция Сержа поражали ее. Однако эта эрудиция не раздражала. Когда Аня училась в школе, у них в классе был такой всезнайка, прямо ходячая энциклопедия. Но он был ужасно занудный, от него просто зубы сводило. Везде вставлял свои «пять копеек», «просвещал» – и его не любили. Серж был другим, ненавязчивым. И он рассказывал интересно, с юмором. Хотя, о чем речь? Какое тут может быть сравнение?! Смешно. Это было все равно, что сравнить бабочку с инфузорией.

Между тем, они поднялись наверх и вышли на улицу. Погода была просто великолепной: ярко светило солнце, на небе были видны лишь маленькие, легкие облачка. Аня вдохнула полной грудью воздух Парижа, и ею внезапно овладело чувство покоя и умиротворенности. Хотелось быть беспечной, выбросить из головы проблемы, сомнения – весь этот хлам. Хотелось просто жить – и наслаждаться жизнью. Может, это и есть то, что называют счастьем? В самом деле: она молода, привлекательна, она в Париже. И рядом с ней – развлекающий ее мужчина…

– И в какой же ресторан мы поедем? – спросила она.

– В какой ресторан? – переспросил Серж. – Вы еще спрашиваете? Разумеется, в самый лучший, как может быть иначе?

О да. Кто бы сомневался!

– А какой самый лучший?

– Лучший – это тот, в который хожу я, – заявил Серж тоном, не терпящим никаких возражений.

От него вдруг повеяло такой силой, что Ане захотелось зажмурить глаза.

Ах, вот мы какие! Ну-ну!

– Я не сомневаюсь, – сказала Аня. – Но все же?

Серж усмехнулся. Эта его усмешка… Аня чувствовала за ней что-то такое… Словно вдруг оказываешься на краю бездны, где нет никакого ограждения, никакой «страховки».

– В принципе, – начал он, сделав глубокий вдох, – в Париже нет какого-то одного определенно лучшего ресторана, да и не может быть. Об этом можно говорить в обычном городе, но не здесь. В Париже есть много лучших ресторанов . Но на мой вкус, и на данный конкретный случай – это, как я полагаю, ресторан Пале-Рояль. Точнее, le Grand Véfour. Думаю, это самое то. Уж тут вам придется мне довериться.

– Ну что ж. Доверюсь, – сказала Аня как можно более безразличным тоном, словно она была прожженной светской львицей, прошедшей огонь, воду и медные трубы, переплывшей океаны гламурных коктейлей и сбившейся со счета светских раутов в самом высшем обществе, на которых она побывала.

– Мы поедем прямо сейчас, – спросила она, – или мне стоит сначала заехать в отель и надеть что-то получше?

– О, это лишнее, – ответил Серж с улыбкой. – Вы и так одеты очень прилично и, должен заметить, с большим вкусом. И потом…

Он посмотрел на Аню пристальным, оценивающим взглядом, в котором, однако же, не было ни похоти, ни пошлости.

– Вы, Аня, – договорил он, глядя в ее большие светло-голубые глаза, – принадлежите к тому очень небольшому количеству женщин с очаровательной улыбкой, о которых можно сказать, что не одежда украшает их, а наоборот – они украшают собой любую одежду, пускай даже самую изысканную.

Аня почувствовала, как у нее пылают щеки. Ай- ай —ай, уже пошли комплименты… и, кажется, я на них покупаюсь…

Он взглянул на Анины скромные серебряные сережки и улыбнулся.

– Симпатичные серьги, – заметил он, – со вкусом. Но я полагаю, вы достойны большего.

Брови Ани удивленно поднялись.

– Откровенно говоря, вам более всего пошли бы бриллианты, но, пожалуй, не цветные, хотя они и бывают просто-таки дьявольски хороши. Вам, однако, гораздо лучше подошли бы камни бесцветные в тонкой оправе из белого золота. Не белые, а именно бесцветные – безусловно, чистой воды. Да, алмазы. Я полагаю, наиболее гармонировал бы с вашей внешностью, да и вашим внутренним миром, насколько я его ощущаю, гарнитур из колье (да-да, именно колье, а не ожерелья), серег и кольца с солитером – пожалуй, карат на восемь – в тонкой оправе из белого золота, а еще лучше – палладия или платины. И, пожалуй, не современный круглый бриллиант – все же это несколько банально, а вы слишком нестандартны, а какой-либо фантазийной или исторической огранки.

– Где-то я это уже видела? – подумалось Ане. – Выглядит изысканно…

– Кстати, Аня, какой ваш любимый камень?

– Честно говоря, еще несколько минут тому назад я бы хорошо подумала, стоит ли мне с вами быть в этом откровенной, – сдержанно начала она.

Серж посмотрел на нее с нескрываемым интересом: словно он открыл в Ане что-то новое, прежде им не замеченное. Его зрачки сузились, а взгляд будто «сканировал» ее. Но пока он хранил молчание.