Геннадий Мурзин - Разноцветье детства. Рассказы, сказки, очерки, новеллы

Девочка таращится на слабо мерцающий ночничок. Глаза слипаются. Дарья изо всех сил борется со сном, но тот все ближе и ближе подкрадывается, подступает, веки тяжелеют и тяжелеют. Дарья – совсем не капризная: если мама говорит, что пора спать, то она послушно идет в постель. Но сегодня… Нет-нет, не каприз – это другое. У девочки неисполненное обязательство, ею придуманное еще днем. Она приготовила обращение к тому, чей завтра день рождения. От кого-то слышала, что если сильно-пресильно чего-то хочется, то надо попросить Боженьку семь раз.

И она шепчет:

– Боженька… родненький, подари на завтрашний праздник моей маме много-много смешинок… Чтобы весь день радовалась и не смотрела грустно на меня. И, – она переводит дух, – еще: сделай так, чтобы папуля отпросился на работе (мама говорит, что он много-много работает и ему вечно некогда) и пришел, ладно?

Дарья загибает, чтобы со счета не сбиться, четвертый палец и засыпает.

…Девочка, встряхивая огромным алым бантом, мурлыча что-то под нос, гуляет по газону и срывает огромные, пожалуй, с блюдце, одуванчики. Она удивлена (зима же, а тут цветы, теплое солнце и радующиеся птички высоко в небе), но не очень. Она скашивает глаза влево и видит, что по тротуару, постукивая об асфальт толстенным, не очищенным от веток, сучком, идет дедушка. Вглядывается и ей кажется, что его где-то уже видела: вытянутое скорбное лицо, печальный взгляд и небольшая бородка уж больно знакомы. Силится вспомнить, а никак не может. Дедушка останавливается, почему-то укоризненно и долго смотрит на девочку, потом в осуждение встряхивает бородкой и спрашивает маминым почему-то голосом:

– Что ж, ты, дурёха этакая, с ерундой всякой обращаешься, а?.. Не стыдно, нет? Какие смешинки?.. Зачем они?.. Я, вот, без них обхожусь и ничего.

Девочка догадливо спрашивает:

– Вы… Боженька, да?

– А то!.. – Теперь уже голосом дворового ее друга отвечает старичок.

Девочка уже готова расплакаться.

– Значит… вы… вы… не сделаете? Нет-нет?

Дедушка встряхивает бородкой, потом, разглаживая ее, фыркает.

– Ладно бы, – говорит Боженька опять маминым голосом, – Барби попросила, как подружки, а то… Эк, невидаль…

– Не надо кукол! – истерично рыдая, девочка валится на газон и начинает дрыгать ногами (мама ее никогда такой не видела). – Хочу, чтобы мама порадовалась! Хочу! Хочу! Хочу!..

И девочка ничего не видит, а лишь слышит:

– Приснилось, что-то, да? – это мамин голос. Девочка приоткрывает чуть-чуть глаза: над ней мамино лицо, такое родное и близкое. – Успокойся и спи, доченька.

Девочка жмется к маминой теплой и мягкой ладони и вновь засыпает…

– Вставай, сонюшка-засонюшка, – будит ее утром мамин бодрый голос. – С Рождеством, Дарьюшка!

Девочка уже знает: когда мама так называет, то это значит одно – она счастлива. Неужели?.. Ей страшно открыть глаза: а что, если это всего лишь сон? Рискуя потерять маленькую надежду, девочка слегка приоткрывает глаза и сквозь крохотные щелочки видит доброе мамино лицо и… улыбку.

– Ур-р-ра! – кричит во всю мочь девочка, вскакивает и радостно прыгает на кровати. – Получилось! Получилось! Получилось!

– Что именно «получилось»? – спрашивает мама.

– Боженька сделал!

Мама пожимает плечами.

– Боженька? Сделал? Что именно?

– А не скажу!

Мама смеется.

– Скрытничаешь?.. От мамы?.. А хороши ли?

Дочь спрыгивает с постели, надевает теплые мягкие тапочки и летит в ванную, чтобы, как любит говорить мама, привести себя в порядок. И уже оттуда кричит:

– И тебя, мамочка, с Рождеством!

Половина второго. Заскрежетал звонок. Первой у двери, что естественно (она так ждет исполнения еще одного желания!), очутилась Дарьюшка. Она, не спрашивая (девочка знает, так по крайней мере ей кажется), поворачивает замочную щеколду, открывает и взвизгивает:

– И ты пришел!

Девочка повисает на шее отца, прижимается к его колючей щеке.

– Тебя так долго не было, – и, подражая кому-то из взрослых, строго добавляет. – Нельзя много работать.

Отец улыбчиво смотрит ей в глаза.

– Иначе не получается… Извини…

Девочка, жарко дыша в ухо, шепотом спрашивает:

– Пап, тебя Боженька с работы отпросил, да?

Отец целует в румянец ее щеки.

– Он, родимый. И, – залазит рукой в наплечную сумку, шуршит там, достает целлулоидную яркую коробку, подает дочери, – просил передать рождественский подарок.

Девочка берет, спрыгивает с отцовских рук, хмыкает, относит подарок в свою комнату и тотчас же возвращается.

– Спасибо, пап, но я же говорила Боженьке, что этого не надо…

– И даже не посмотришь, что за подарок? – удивившись, спрашивает отец.

– Я знаю: Барби, – равнодушно отвечает дочь.

– Знаешь?! Но откуда?!

– От Боженьки.

…Дарьюшка сидит в своей комнате. Слева – по-прежнему нераскрытая коробка с главным подарком. Высунув кончик розовенького язычка, рисует дом. Дом получается большой, на четыре окна, выходящих на улицу. Окна – настежь. Из первого выглядывает ее отец, из второго, широко улыбаясь, – мамулька, из третьего – она сама с косичками торчком, а на подоконнике четвертого сидит Муська, топорщит пышные усы и усердно замывает гостей. Топится печь. Из трубы вьются голубые струйки дыма. Крыльцо высокое и широкое, а дверь в дом – нараспашку.

Девочка дорисовывает деревья и цветы в палисаднике напротив дома, а из кухни сочатся всякие приятные запахи. Девочка знает: мама готовит рождественский обед.

У ног девочки, несмотря на кухонные соблазны, трется Муська, громко мурлыча. Трется и смотрит вверх: ждет, когда на нее обратят внимание.

Дарья отрывается от занятия. Муська, будто того только и ждала, прыгает на колени, ложится, закрывает глаза и блаженно мурлычет.

– С Рождеством, Мусенька! – говорит девочка и нежно гладит по спинке.

Муська в ответ:

– Мр-р-р, мр-р-р, мр-р-р, – довольно урчит, не открывая глаз. Дарья любит разговаривать с любимицей, понимает все, что та хочет сказать. – И тебя, – отвечает Муська, а потом спрашивает. – Подарками, пожалуй, завалили?

Девочка утвердительно кивает.

– Папулька Барби подарил и еще игру.

Муська открывает глаза, удивленно (так кажется девочке) смотрит на нее.

– Мур-р-р… компьютерную, не иначе… Стрелялку, да?

– Ну, что ты, Муська! – восклицает Дарья. – Я – девочка!

– Мяу-у-у… – Муська фыркает и встряхивает головой. – И что из того?

– Знаешь, какая игра?

– Расскажи и узнаю тогда.

– Игра называется «Маленькая няня».

Муська потягивается, потом зевает.

– Пожалуй, скукотища.

– А вот и нет! – возражает Дарья. – Мне надо так подготовить ко сну ляльку, чтобы, не капризничая, сразу уснула: помыть в ванной, обтереть полотенцем, хорошо запеленать, покормить из бутылочки, покачать на руках, успокоить, значит, и уложить в постельку.