Борис Богданов - Простые повествовательные предложения

Пауза, звонок, шум моторов, пауза, звонок, шум моторов. Потом вибрация пола рождает низкий гул – это отзвук разгонных движков очередного модуля. Еще несколько сотен человек спаслись, еще одна бусина вплелась в орбитальную сеть, ещё на несколько тысяч километров ближе проклятый камень.

Пять часов до столкновения.

Три часа до окончания плановой эвакуации.

– Посмотри, он, – тихо шепчет мужчина на соседнем справа транспортёре, – стал ещё больше.

– Не хочу! – женский голос устал, но зол. – Чего ты лезешь ко мне со своей кометой? Говорила тебе – раньше надо было…

Константин уже привык к их постоянным ссорам. Возможно, ругань даёт им возможность почувствовать себя живыми в царстве этого размеренного механического движения.

Звонок, шум моторов, мягкий рывок транспортной ленты…

Астероид в самом деле стал больше. Он ясно виден в панорамном окне как довольно яркая звезда. Некоторые, после долгого наблюдения, утверждают, что его приближение заметно на глаз. Это, конечно, иллюзия, обман напряженных чувств. Реальное движение будет видно перед самым ударом, секунды, вряд ли минуты.

– Вам тоже не спится? – рослый, сутулый старик, сосед спереди, приглядывается к Константину. Он сидит на ленте, медленно раскачиваясь китайским болванчиком вперёд-назад, вперёд-назад.

– Вы же видите.

– Да. Не завидуете тем, кто может сейчас спать? – блик плафона на лысине старика возникает и пропадает в такт движениям. – У меня не укладывалось в голове, что такое возможно. Переместить наверх всё человечество! Невероятно!

– Не всё. Кого-то не нашли, кто-то отказался…

– Это мелочи! Всегда были и будут потери. Но сама идея! Как у комитета не опустились руки перед величиной проблем? Я сам управленец, чиновник. Могу представить, как это было трудно.

– Но ведь справились? – Константину становится интересно.

– Вы правы, молодой человек. Я поначалу даже хихикал по-стариковски, когда пошли все эти ограничения и реквизиции. Когда стали изымать всякую металлическую мелочь, якобы для строительства кораблей. Ну скажите, сколько ракет можно построить из брелоков, пепельниц и наручных часов? Чушь какая-то! Как хорошо, что хватает времени. А если бы его не хватало? Вот тут я понял высший смысл. К чему нам всем часы? Смотреть на стрелки поминутно и ужасаться, как мало осталось?

– Писали же, всё пошло в переработку, – Константин успокаивающе взял старика под руку.

– Оставьте! Не верьте агиткам. Для этого сначала надо создать индустрию переработки, вернее, не создать, а перепрофилировать. А времени нет.

– Мы успеваем.

– Да, – Старик посмотрел на табло. – Два с половиной часа, фантастика. Как всё организовано! Я всё думаю – если времени не хватает? Это же паника! Задние сминают передних, все вместе штурмуют корабли. Те не могут взлететь! Кошмар! И так повсеместно! Вы слышали, в Чили взяли челнок с боем? Были жертвы. Говорят, сдвинулся график…

– Откуда?

– Земля слухами, как говорится. Пришлось задействовать войска.

– Не пугайте людей, – Константин тоже посмотрел на табло, – времени хватит.

– Не беспокойтесь, я в порядке, – старик замирает. – Я всё понимаю, я молчу.

Спрятанный между пальцами крошечный инъектор с ядом, к счастью, не понадобился. Константин отвернулся, стараясь не показать, как начало дёргаться веко.

Звонок, шум моторов, еще несколько метров вперёд…

– Почему у меня забрали часы? – полный мужчина с холёным лицом из последней партии беженцев задаёт этот вопрос в пустоту. – Кому они помешали, может мне кто-нибудь ответить?

Константин внимательно прислушивается. Если ситуация не исчерпается сама, ему придётся вмешаться. Эксцессы не нужны. Любое происшествие – сбой графика, потерянные секунды. Но вроде всё тихо. Что-то успокаивающе говорят соседи, что-то про каждый грамм, что на счету, про ответственность, про необходимость идти на жертвы.

– Да я понимаю всё, понимаю, – мужчина конфузится и начинает оправдываться. – Но я всю жизнь с часами на руке, я даже сплю в часах, и в баню…, – он говорит что-то еще, но тише и тише, пока не замолкает совсем.

Его увещеватели правы. Каждый грамм, выведенный на орбиту – это топливо. Если сотня человек пронесёт на борт «Урагана-М» по любимой безделке – какому-то ребёнку не хватит места. Поэтому все в зале стрижены почти под ноль и одеты в невесомые комбинезоны. Когда на орбиту ежеминутно уходят миллионы, экономия массы спасает дополнительные тысячи жизней. Большие плакаты и панно с такими и многими подобными объяснениями висят сейчас на улицах городов по всей планете. Телевизионные сюжеты и выступления специалистов еще недавно наполняли телеэфир, объясняя, вдалбливая эту нехитрую арифметику.

Звонок, шум моторов, приглушенный стенами рёв стартующего корабля.

Четыре часа до столкновения.

Два часа до окончания плановой эвакуации.

– Мама, мама? – шепчет неподалёку девушка. Даже однообразная одежда не может испортить её юной миловидности. Девушка испугана и с трудом сдерживает слёзы. – Мама, ты слышишь меня, ответь…

Интересно. Неужели мобильник? Никакие гаджеты, об этом неоднократно подчёркивалось на инструктажах, не допускаются и подлежат обязательной сдаче. Поднявшись с уютного транспортёра, Константин сделал несколько шагов и тихо присел рядом с ней.

– Это бесполезно, – прошептал он, наклонившись поближе.

– Ой, – девушка вздрогнула и быстро зажала ладошки между сжатыми коленками, – кто вы?

– Меня зовут Костя, а вас?

– Марина, – она всхлипнула. – Я знаю, что нельзя, но мама, она в другом городе, я совсем не знаю, что с ней, как она…

– Марина, – спокойно заговорил Константин, – мобильная связь не работает с начала эвакуации, все частоты отдали спасательным службам.

– Но как же мы, надо же знать…

– Мариночка! С вашей мамой всё будет хорошо. Может быть, она уже на орбите. Например, как вы здесь оказались?

– Нас сняли с маршрута, мы сплавлялись в Карелии, прилетел вертолёт…

– Вот видите! Даже вдали от людей, в лесу вас нашли и привезли сюда. Ведь ваша мама – городская?

– Да, – на лице девушки возникла неуверенная улыбка.

– Так что же вы волнуетесь! Успокойтесь, – Константин постарался, чтобы его улыбка вышла как можно более естественной. – И отдайте телефон охране. А если боитесь вопросов, то отдайте его мне, а я уж сам.

– А как вы?

– Скажу, что нашёл, – Константин пожал плечами. – Думаете, захотят проверить? Зачем?

Телефончик был маленький и плоский. Он скорее напоминал кредитку, одноразовая модель, несколько минут разговора. Последнее время они стали очень популярны, дёшевы и не занимают места. Телефонный чип, сенсорная клавиатура, динамик и встроенные часы – вот и всё. Часы тоже простенькие, синхронизация по сигналам со станции, даже и не часы, а просто приёмник. Зажав мобильник в руке, Константин кивнул обнадёживающе Марине, и направился к стартовому пандусу, перешагивая через ноги лежащих людей, стараясь шагать тише. Очень многие не спят, атмосфера в зале накаляется, нервы у всех на пределе. Константин старался не обращать внимания на ждущие, заинтересованные, подозрительные взгляды, но от них свербело между лопаток. Снова нахлынуло ощущение чужой смерти в ладони. Он внутренне поёжился: «Они спокойны. Нервничают, но держат себя в руках. Это хорошо».