Мария Фомальгаут - Половина полуночи

– М-м-м… семь.

– Это какой возраст-то?

– Детский.

– Ребенок просит подарить ему украшения на крышу?

– Ну… а что тут такого?

– Эх, плохо вы детей знаете…

– А, это и есть лошадки деревянные… коньки.

– Правильно. Молодец, догадались… Вроде хорошо соображаете, только ленитесь…

Поднимаюсь на ветку еще выше. Отрываю листок.

– Дорогой дедушка Мороз… подари мне велосипед…

– А это что такое?

– М-м-м-м… Вело, вело…

– Не знаете?

– Не знаю.

– Ну так знайте… На двух колесах ездили. Вот, смотрите, экспонат номер двести двадцать… Два колеса, а на них ездят…

– А как же на двух колесах, неудобно же…

– Думаете?

– Ну, конечно… может, их там три или четыре было… Остальные не сохранились просто?

– А вы молодец, соображаете… премию вам за это надо.

Шеф дает мне премию. Окрыленный, отрываю следующий листок.

– Дорогой дедушка Мороз… Таня говорит, что тебя не существует, а мама говорит, что ты есть… Ответь мне пожалуйста, ты есть, или тебя нет… Любопытно…

– Что любопытно?

– Ересь… Ну да, двадцатый век, уже начинается ересь… люди сомневаются в своих божествах…

– Верно.

– Интересно, девчонке этой что-нибудь потом было… за ересь?

– Не знаю, не знаю… Тут кстати есть экспонаты… вот… сожженные на костре… Может, и ваша Таня там… Наша Таня громко плачет… это тоже про неё, наверное. Давайте дальше.

Поднимаюсь на ветку еще выше. Здесь пергамент выглядит чуть поновее, значит, не так уж много времени прошло…

– Дорогой дед Мороз… Подари мне пожалуйста кассетный магнитофон… пацаны умрут от зависти… Зачем он хочет, чтобы пацаны умерли?

– А вы, друг мой, можно подумать, врагам своим никогда зла не желали. Вон там сколько претендентов на ту же должность, вы им чего хотите?

– Ну… чтобы они другую должность себе нашли. А эту мне оставили.

– Ну-ну… врем, значит?

– Чего врем, я правда по жизни такой… зла никому не желаю… В детстве у меня кто чего отберет, и отец меня толкает, дай ты ему по морде, а я не могу… думаю, пусть играет, жалко, что ли…

– Интересно, интересно… Ну давайте дальше…

Поднимаюсь на ветку повыше. Читаю. Понимаю, что этого я не пойму.

Все-таки обреченно произношу:

– Дорогой дедушка Мороз… подари мне пожалуйста… ай… айпэд…

– И что это такое?

– Игрушка какая-нибудь…

– Ой ли?

– Ну… культовое что-нибудь.

– Что?

– Понимаю, что не видать мне должности, как своих ушей.

– Не знаю. Думать надо.

– Так думайте.

– Так подумаю, – подхватываю еще один листок, – дорогой дедушка Мороз, почему ты мне не подарил айфон, я больше в тебя не верю…

– Думаете, его тоже… за ересь?

– Думаю, нет. Все-таки прогрессивное время. Что вы хотите, культы отмирают…

– Верно. Давайте дальше.

Поднимаюсь на ветку выше, отрываю листок.

– Дорогой дедушка Мороз… сделай так, чтобы не было войны.

– Это что?

– Ну… неприятное что-то…

– Это понятно, если просит, чтобы не было, значит, неприятное. А что это?

– Ну… обучение какое-нибудь.

– Это схола называется.

– Ну… еда какая-нибудь…

– Какая еда?

– Невкусная.

– А вот посмотрите, еще записка, чтобы войны не было… еще… это что, всех детей одно и то же есть заставляли?

– Может быть.

– А вот это письмо посмотрите…

– То же самое… чтобы не было войны…

– Ничего не замечаете?

– Н-ничего.

– Сколько лет было тому, кто писал?

Смотрю на отпечатки мертвых клеток на пергаменте.

– М-м-м… тридцать.

– Это ребенок, по-вашему?

– Нет.

– То-то же… взрослого-то не заставишь всякую дрянь жрать… он сам выберет, какую дрянь ему жрать…

Молчу.

– Так что же это?

– М-м-м-м… болезнь какая-нибудь.

– Думаете, эпидемия?

– Похоже на то… Да и вот, смотрите, тут только что бумажек до фига было, и опять почти нет… Как будто люди вымерли все.

Отрываю листок.

– Дорогой дедушка Мороз, пожалуйста, принеси нам хлеба… – вспоминаю, – это я знаю, это еда такая.

– Что думаете по этому поводу?

– М-м-м… не знаю, – поднимаюсь на пару веток выше, – Дорогой дедушка Мороз… подари мне, пожалуйста, деревянную лошадку…

Шеф усмехается.

– Ничего не замечаете?

– Это было уже.

– Было?

– Ну да… а вот… подари мне пару башмаков… подари мне коньки….

– Что думаете по этому поводу?

Ничего не думаю. Много что думаю. Лезу по веткам вверх, вверх, и снова – деревянную лошадку, башмаки, коньки, велосипед, кассетный магнитофон, телевизор, игровую приставку, комп (компот, что ли?), айпад… и снова, чтобынебыловойны, подари нам хлеба, деревянную лошадку, башмаки, коньки, велосипед, кассетный магнитофон, телевизор, игровую приставку, комп (компот, что ли?), айпад… и снова, чтобынебыловойны, подари нам хлеба, деревянную лошадку, башмаки, коньки, велосипед, кассетный магнитофон, телевизор, игровую приставку, комп (компот, что ли?), айпад… и снова, чтобынебыловойны, подари нам хлеба, деревянную лошадку, башмаки, коньки, велосипед, кассетный магнитофон, телевизор, игровую приставку, комп (компот, что ли?), айпад…

– Что скажете?

– Я понял, что такое война.

– И что же?

– Петля времени. Видите, они из неё выбраться не могут…

– Думаете?

– Ну…

– А если подумать?

Понимаю, что неправ. Если говорит про подумать, значит, сказал что-то не то.

– А как проверить версию вашу? – спрашивает шеф.

– Гхм… думать надо.

– Так думайте.

– Ну… это время надо, чтобы думать.

– Чтобы думать, голову надо, а не время. Сейчас думайте.

– А если одинаковые вещи на дереве найти? Которые повторяются?

– Ищите.

Ищу. Не нахожу.

– Это все-таки петля времени. Но какая-то странная петля.

Да, прямо-таки очень… Ну что, друг мой, слабовато… на троечку. Так что сообразительность свою прокачайте, а то куда мне такого работника… Документы с собой?

Неуверенно киваю.

– С… собой.

– А свидетельство о смерти где?

Мне кажется, я ослышался.

– Так я же не умер еще.

– Ну, вы как вчера родились, ей-богу.

Киваю.

– Вчера.

– Ну, вижу, вам в память много чего забить забыли…

– Что вы хотите, везде брак гонят.

Шеф смеется.

– Вот за что молодежь люблю, вот за это, вчера родился, а уже туда же, ругаться, то не так ему, это не эдак. Завтра чтобы свидетельство о смерти было без даты. А то как я вас на работу брать должен?

Спохватываюсь.

– Я передумал.

– А?

– Передумал я.

– Зарплата не устраивает?

– Да нет.

– А что тогда?

– Да… ничего… просто… всего хорошего.

Еще раз оглядываю себя, вроде похож.

Перевожу дух.

Голову сжимают невидимые тиски, так всегда бывает, когда идешь назад по времени.

Стучу в дверь. Так у них полагается, стучать в дверь.

Дверь открывается, отступаю назад. Почему-то я представлял их себе другими, крупнее, сильнее, больше…