Ирма Берг - Спящие Боги. Роман

Доктор говорил быстро и немного нервно.

– Теперь я точно знаю, что при определенной концентрации сознания научиться «видеть» может абсолютно каждый. Здесь нет ничего таинственного, эта способность находится в пределах человеческих возможностей. Вопрос в том, что я никогда прежде не встречал такого излучения, как у вас, Мартин. Судя по нему, ваша психическая сила огромна! Вы сейчас просто не осознаете весь тот потенциал, которым обладаете.

– Такие способности заложены в каждом? – переспросил Мартин.

– Да, они скрыты глубоко внутри, и раскрыть их может только сам человек. Чем, вы думаете, занимаются монахи в монастырях или отшельники в горах? Они скажут вам, что молятся Богу, и будут отчасти правы. Но на самом деле путем особых практик они достигают такой высокой степени, если хотите, духовности, что в итоге способны повелевать стихиями природы. Вспомните, святые всех религий сначала уединялись и предавались аскезе, а затем выходили в народ и творили чудеса! А чудеса – это не что иное, как сверхспособности, прикрытые духом Господним.

– Но Мартин не уединялся ни в какие пустыни, – вмешалась Маша. – Его способности стали проявляться только сегодня, причем спонтанно.

– Это то и странно. Возможно, тайна кроется в глубинах его мозга. Наше сознание так устроено, что в нем заложено гораздо больше, чем мы предполагаем.

Он озадаченно покрутил головой.

– И все же ваш случай весьма и весьма неоднозначен. Люди годами, десятилетиями, а порой и целыми жизнями накапливают такой потенциал. Вам же все открылось внезапно!

Мартин отрешенно откинулся на спинку дивана.

– Я наблюдаю за вами все это время, – продолжил доктор, переведя дыхание, – и цвет вашего излучения еще ни разу не поменялся. Обычно любой мыслительный процесс или эмоции сразу отражаются в его переливах еще до того, как мысли высказаны вслух. Но ваше свечение остается ровным и чистым, словно вы ничего не чувствуете, ничего не ощущаете и ни о чем не думаете.

– Это не так, – возразил Мартин.

– Я верю вам, – кивнул доктор. – Повторюсь, я никогда в своей жизни не встречал ничего подобного.

Маша в упор смотрела на Мартина, пытаясь разглядеть тот самый невообразимый ореол, о котором говорил Захар Борисович. Но, как бы она ни старалась, ничего, кроме белой стены за его головой, увидеть не могла.

– А какого цвета его излучение? – спросила она.

– Ярко-голубого, – промолвил Захар Борисович. – Нечто подобное можно увидеть, сжигая в темном пространстве вату, пропитанную чистым спиртом. Представляете себе этот цвет? И оно все искрится, словно зажженные бенгальские огни. Вы можете его не видеть, но чувствовать должны точно. Протяните свою руку к его плечу. Не бойтесь, давайте.

Маша недоверчиво вытянула руку.

– Чувствуете? – настороженно спросил доктор.

– Я чувствую тепло. Здесь… здесь горячо. Боже, да он весь горит!

– Именно. Вокруг него – пламя!

– Что все это значит? – голос Маши упал до чуть слышного шепота.

Захар Борисович покачал головой, разводя руками.

Внезапный порыв ветра с грохотом распахнул окно. Потоки дождя хлынули на письменный стол. Небо прорезал вибрирующий разряд молнии, и вслед за ним раздался оглушительный раскат грома.

Маша вскрикнула. Захар Борисович бросился закрывать окно. Но не успел он добежать, как створки в момент закрылись сами собой, сразу заглушив шум грозы.

– Не утруждайтесь, доктор, – монотонно проронил Мартин.

Вода, успевшая пролиться на стол и подоконник, вмиг испарилась, вздыбив и растопырив промокшие страницы книг.

– Да-да, вы правы, – пробормотал Захар Борисович, возвращаясь к креслу. – Зачем дергаться, когда можно все вот так, усилием воли… мысленным приказом… действительно.

Маше стало нехорошо. Она впервые по-настоящему испугалась. Одно дело – слушать все эти разговоры о непонятных свечениях и сверхспособностях, другое – увидеть их проявление наяву. Она вся сжалась и напряглась.

– Маша, не бойся, – Мартин придвинулся к ней и попытался успокоить. – Я все тот же человек, которого ты знала и раньше, – тихо прибавил он, и вдруг понял, что не уверен в своих словах.

Он отвернулся и взглянул на плакат на стене. Внутри его раздирало на части, как и того, кто был там изображен, воин или мудрец, кем бы он ни являлся. С каждой секундой его сила только крепла, ему становилось тесно в самом себе. Холодное чувство собственного могущества завладевало им изнутри, словно властно пробудившийся инстинкт.

– Как бы странно это ни звучало, – произнес доктор со всей серьезностью, – но ответ на свой вопрос, Мартин, вы должны искать внутри себя. Ничего не случается, если на то нет причины. Ваши новые способности все время таились внутри, а теперь вы каким-то образом выпустили их наружу. Я могу только догадываться, какую цену пришлось за это заплатить.

– Я дьяволом я сделок не заключал, если вы об этом.

– Кто знает, кто знает, – вполголоса промолвил доктор. – В любом случае сейчас вы здесь и обладаете сверхсилой, не понимая, куда ее направить. Знайте: психический мир, в который вы ворвались случайно и без должной подготовки, гораздо более сложный и многогранный, чем физический. И законы, которые здесь правят, вам неведомы. Я предупреждаю об этом, так как искушения порой бывают слишком велики.

Он взглянул на часы.

– Мои пациенты!

Доктор вскочил и подошел к шкафу. Схватил запечатанную упаковку стальных игл и вскрыл их острыми концами вверх.

– Прошу прощения, я должен вас ненадолго покинуть, – с этими словами он вышел прочь.

– Что он делает этими иголками? – спросил Мартин, когда они остались одни.

Маша все еще ежилась на диване и не могла найти себе места.

– Вонзает в разные точки на теле, – с трудом выговорила она. – Восстанавливает течение энергии. Все болезни, по его словам, либо от ее избытка, либо от недостатка.

Мартин подошел к окну и припал лбом к холодному запотевшему стеклу.

– А ведь он прав, – сказал он. – Нас всех окутывает энергия. У кого-то ее больше, и у него все получается легко и просто, у кого-то меньше, и такой человек вечно спотыкается и падает. Потому сильному сопутствует успех, а слабого постигает неудача. Все просто.

Он с интересом провел перед собой рукой, наблюдая за искрящимся в воздухе шлейфом. Потом сделал пару пассов, будто подбрасывая невидимый мяч.

– Что ты делаешь? – осторожно спросила Маша.

– Сейчас я вижу энергию. Она подобна электричеству.

– Электричеству?

– Да, невесомый нервный флюид, искрящийся сгусток непонятно чего. Похож на кусочек грозовой тучи, скрывающий потенциальный разряд молнии, – он развернулся спиной к окну. – Хочешь, я передам его тебе?

– Не надо.