Олег Паршев - Цепи Скорпиона – 2. Под звездой Саламандры

– А мы сегодня другое видели, – подхватил Хохлач. Он с каким-то горшком в руках вылез из погреба и сменил сына Ратибора на посту у камина.– Крайгорты пожирателя спасли. Подплыли по воздуху трое, клешнями над ним поводили, – он показал, – и пелена зелёная, что от Карама, так и сползла. Тот встал, башкой каменной туда-сюда помотал, плечи расправил, а блазни ему знаки подают, мол, давай, пойдём. Он и пошёл.

– Крайгорты, кобольды, пожиратели… Ох, барсуки на ёлке, – вздохнул Святополк. —Кротова семейка…

– Да, князь, закручиваются дела, – кивнул Хохлач. – Муторно, по-другому не скажешь, но деваться особо некуда. Разгребать надо.

– А не разгребём, так Мара избавленьем почудится, – добавил Капчо. – Матрёна говорит: в лесу, особливо в серёдке, призраков толпы цельные. В каждом древе. И в столетней сосне корабельной, и в ростке прошлогоднем, что лишь на пару вершков с-под земли вылез. Оно, вишь как, живую тварь им подавай – флору с фауной… Так что кобольды вельми полезны могут статься. У них-то устроение каменное. Крайгортам не по зубам.

– Так вот для чего они пожирателя из спячки вывели! – осенило сына Ратибора.

– А и точно! – воскликнул одобрительно Капчо. – А я-то голову ломаю: на кой он им сдался?..

– Смекнули влёт, – крякнул Хохлач. – Едва у них с кобольдами недотёп вышел, как начали противоядие сыскивать. Естественного врага, как говорится, шукать.

– Ничего, – буркнул Святополк. – И для них естественного врага сыщем. Я, например, в этой роли – чем плох?

– 11 —

Ещё и птицы не запели, а князь уж – в седло, да дальше. Путь намечался неближний, но витязь надеялся преодолеть его за один переход. И немало поспособствовать этой удальской затее должна была особая мазь, коей предназначалось каждые два часа натирать ноги коня. Усталость от того, по словам Капчо «исчезала напрочь».

– А вреда Ветролёту от снадобья не случится? – на всякий случай поинтересовался сын Ратибора.

– Ну, ты скажешь тоже, – проворчал старик. – Это ж – бальзам чародейский, а не из мака-конопли отрава богомерзкая.

– Тогда и я натрусь, – полувопросительно проговорил Святополк.

Капчо рассмеялся.

– Извиняй, князь, но тинктура эта, единственно, для скота гожая. Людям не можно. Один вот так попробовал – в козлёночка превратился. Пока его обратно метаморфозили, семь потов сошло. Так что, как-нибудь своими силами обходись, без колдовства.

Что ж, своими, так своими. Потому, почти не останавливаясь, мчался Святополк по лесной дороге, прильнув к шее коня и бросая время от времени на окружающие дебри настороженные взгляды. Не истёрлась покамест из памяти встреча с Букой и Хыкой.

Но ни демонов, ни разбойников, ни какой другой напасти, которые испокон веку составляли грозные приметы Безымянного леса, не наблюдалось. А вот призраков белесых увидеть пару раз удалось. И, наверное, Ветролёт тоже их чуял и, как бы стараясь поскорее покинуть опасное место, часто переходил с иноходи любимой на меть, а то и на галоп.

Пусто было в лесу. Унылая заброшенность царила меж кустов и деревьев. И совсем странным и страшным казалось то, что не слышалось почти птичьих голосов. Видать, и птахи лесные, по осени от обилия корма беззаботные, поближе к людям перелетели. Ох-ох, как же неуютно!..

– 12 —

Святополка в Ордене ждали. Внезапно открывшийся проход в стене и одинокая фигура, машущая фонарём, об этом явно свидетельствовали. Приглядевшись, князь угадал младшего Бренкса.

– Пит сказал: ты приедешь, – услышал князь его голос.– Попросил тебя встретить. Дал вот форморброид и схемку ещё нарисовал, как тупому, куда в ограде импульсами тыкать, чтоб дверь открылась.

Сын Ратибора улыбнулся.

– Тут зеркало Теофраста, – заговорил снова Уклинстор, когда они с князем обменялись приветствиями. – Пойдём.

Но никуда идти не пришлось. Нашарив что-то в густой траве, Бренкс порывистым движением дёрнул это нечто вверх. И тут же мгла кромешная, обнимавшая округу (а земля уже тонула во мраке) сгинула без следа, и молодые воины оказались в небольшом хрустальном теремке, ярко внутри освещённом. Причём, откуда исходил струящийся радостный свет, князь не разобрал.

– Ты первый, – сказал Бренкс.

– И куда я отсюда?..

– В Синий замок – к Питтерну. В его кабинет. Фиосинисты сейчас зеркала по всему Ордену расставили, чтоб время на дорогу не тратить.

– И как это?

– Увидишь.

И Святополк шагнул.

Мрак – свет – тьма. Див! Чур! Как из окна выпал! Хорошо, хоть – низко. А Уклинстор осторожно перепрыгнув через князя, пружинисто приземлился на ноги.

– Ну и как? – спросил он, помогая Святополку подняться. – Я-то уже привык. А вот ты…

– Ничего не понял, – ответил витязь. – Ослепило, а после сюда выбросило.

– А куда, по-твоему, должно было? – шутливо поинтересовался Бренкс. Он задул фонарь. В коридоре, по которому они шли, повсюду горели факелы.

– Мало ли. Теофраст вон, к призракам попал. А Хынсебен и сам не знает куда.

– Зеркало можно настроить, – проговорил Уклинстор, будто б повторяя чьи-то слова, – и попадёшь, куда требуется.

– Тогда их не только по Ордену поставить нужно, – немедленно воодушевился новой идеей князь, – а повсюду. И в Рудане, и в Гринтауне, и в Сендомире. А то через лес – долго.

– Да и опасно, – понимающе подхватил молодой Бренкс, открывая дверь в кабинет, где их ждал Питтерн.

– 13 —

– Наконец-то! – сказал рыцарь, пожимая десницу князя.– Завтра, как я понимаю, долгий и непростой день. Поэтому: вечерять и спать!

Лёгкий ужин на столе и две койки с по-монастырски худосочными подушками тут же напомнили Святополку, что и прошедший день простым и коротким язык назвать никак не повернётся. И потому немедленно приступил к трапезе, не думая оспаривать указание старшего товарища.

Однако любопытство било во все колокола, распирало изнутри и еде мешало. И потому, чуть пожевав, витязь оторвался от скудного стола и обратил взор к Бренксу.

– А что завтра-то? – проговорил он.

– Грегин просил до времени не разглашать, – твёрдо ответил на это рыцарь. – Я даже ему не сказал, – он кивком головы указал на брата. – Да ты ешь, ешь. А я тебе пока один любопытный документум почитаю.

Питтерн взял со стола лист папируса, пододвинул ближе фонарь, присел.

– Та-ак, – протянул он. – Ну, слушай: «Скроен ладно. Росту два аршина и десять вершков. Лицо румяное. Усы и борода еле пробиваются». Как ты думаешь, на кого похож?

Сын Ратибора непроизвольно провёл рукой по щеке. Усы и борода «пробивались» уже весьма ощутимо.

– Да мало ли на кого, – пробурчал он, возвращаясь к куску сухой лепёшки и какому-то жгучему, пахучему отвару.

– А всё же? – произнёс, настаивая, Питтерн. – Впрочем, подожди, тут ещё. Вот: «власами светел, очи…» Подробно составлено. На, сам глянь.