Василий Карасев - Ксерокопия Вселенной. Космическое фэнтези

Когда я только начинал работать перевозчиком, черные дыры были действительно серьезной проблемой, ибо не существовало приборов, которые могли их засечь. А ведь звезд—призраков во Вселенной миллионы! Потом такие приборы появились, и ими в принудительном порядке был оборудован каждый корабль. Стояло такое устройство и на моем «Симпатяге». За последние полгода оно сработало всего лишь раз, но и это окупило его стоимость.

О черных дырах я вспомнил не просто так. В Пустынной галактике их было пруд пруди. По крайней мере, так утверждал Симпатяга, спешно запросивший с ближайшей космостанции кучу материалов об особенностях местной космической географии. Чем был вызван сбой связи, мы так и не поняли. Вернее, не понял я. А в запутанные наукообразные теории, выдвинутые искусственным разумом своего корабля даже вникать не стал.

Исследовательский корабль, встреченный нами, оказался еще более старой калошей, чем мое корыто. К тому же порванной. Какая-то странная сила, не зарегистрированная приборами, с ужасающей легкостью смяла его корму в лепешку вместе с расположенным там двигателем. Пилота корабля, назвавшегося Гатсоном, мы подобрали и сейчас направлялись к ближайшей звезде, чтобы пополнить запасы топлива и определиться, что же делать дальше. Шел уже второй вечер нашего совместного путешествия, мы с Гатсоном сидели на небольшой кухоньке, неторопливо пили ром и разговаривали о жизни. А что такое разговор двух мужчин о жизни? Конечно, это разговор о женщинах!

– Любовь женщины —как ромашка, – заметил я, смакуя очередной глоток, – сегодня любит, завтра нет, послезавтра снова пылает страстью, ну а послепослезавтра лепестки ромашки заканчиваются и она уходит к другому.

– Позвольте, сэр, с вами категорически не согласиться! – неожиданно вмешался Симпатяга. – Судя по изученным мною статистическим материалам о разводах за последние двести пятьдесят лет, в подавляющем большинстве случаев в разрыве отношений виноваты именно мужчины. Они слишком привыкливы.

– Слишком что? – не понял Гатсон.

– Привыкливы, – объяснил Симпатяга и с гордостью добавил, – это мой личный неологизм! Означает, что мужчины очень быстро привыкают к тому, что их кто-то любит. И перестают подавать топливо в двигатель любви. Говорить комплименты, дарить цветы, ухаживать, наконец. Какая женщина выдержит подобное невнимание?

– А зачем это, интересно, ты изучал статистику разводов? – с недоумением поинтересовался я.

– Но, сэр! Мне же было доверено сочинить эпизод о разводе короля Филиппиуса VI с его восьмой супругой! Не мог же я отнестись к работе халатно!

– Ну—ну, – не удержался я от язвительной реплики, – ты бы так к работе своих приборов относился!

Корабль промолчал. То ли согласился, то ли… Звезды меня, побери! Какая гадость!

– Симпатяга!!! Что это за сопли камчадатских плевунов у меня в стакане?!!

– Извините, сэр. Вы были совершенно правы в своих критических замечаниях! Действительно, не всегда могу уследить за приборами! Больше этого не повторится, сэр!

Я разъяренно вскочил со своего места, ища куда бы вылить горькую липкую массу, появившуюся в моем стакане вместо рома, а Гатсон громко расхохотался! Тоже мне шутка, достойная премии на фестивале юмора! Ну, погоди, у меня, Железяка с двумя извилинами! Какая к звездам «Калоша», я тебя в «Камчадатскую соплю» переименую!

– Как вы комично выглядите, когда злитесь! – сквозь смех, проговорил Гатсон, – видела бы вас сейчас ваша подруга.

– Какая подруга? – удивился я.

– Ну, та женщина, из каюты напротив моей.

– Какая женщина? – я решительно ничего не понимал, – у меня на корабле нет никаких женщин! И мужчин тоже! Кроме нас, естественно.

Теперь уже стал серьезным и Гатсон.

– Два часа назад, когда я вышел из своей каюты, направляясь сюда, – стал рассказывать он, – из двери напротив выглянула женщина, но увидев меня, тут же скрылась обратно. Я подумал, что это ваша подруга.

– Как она выглядела, звезды меня раздери?!!

– Да не успел я разглядеть, – виновато пожал плечами Гатсон.

– Симпатяга!!! У нас на борту посторонние?!

– Нет, сэр, – уверенно ответил корабль, – кроме вас двоих и собаки никого на нашем корабле нет и не было!

Космический челнок – посудина небольшая, спрятаться особо негде. Рубка управления над закрытым и даже опечатанным помещением с гамма—квантовым двигателем. Что там внутри знают только на заводе—изготовителе да на заправках, обогащающих двигатель протонами и электронами. Небольшая кухня, спортивный зал с пристроенной к нему сауной, гостиная и два коридора с каютами вокруг грузового трюма. Всего кают десять: капитанская, три одиночных вечно пустующих для дополнительного персонала и шесть двойных для пассажиров. Мы проверили их все, в том числе и ту, из которой по словам моего гостя выглядывала таинственная незнакомка, но никаких следов постороннего присутствия не обнаружили. Внимательно осмотрели трюм – да что там осматривать-то груз меня ждал на Анзасе. Затем снова вернулись в искомую каюту и снова ничего не нашли.

– Все—таки здесь чувствуется какой-то посторонний запах, – заметил Гатсон принюхиваясь, – не чувствуете?

– Нет, – ответил я, старательно пошмыгав носом, – ничего не чувствую. Симпатяга!

– Слушаю вас, сэр.

– Нет ли здесь постороннего запаха?

– Что я вам, собака что ли? – неожиданно обиделся мой корабль.

– Ты, конечно, не собака, – язвительно произнес я, – по крайней мере, по уровню интеллекта наверняка не дотягиваешь! А по уровню обидчивости явно превосходишь. Но у тебя же есть анализаторы, звезды тебя подери!

– Сэр, – голос Симпатяги стал само спокойствие, – анализаторы вы приказали выключить и – цитирую – «позабыть о них, как о самом ненужном хламе, который только придумали эти ученые умники» во время предыдущего полета, когда мы перевозили репчатого опоссума. Вам не понравилось, что они практически не замолкали, предупреждая, что нарушен предельно допустимый для здоровья человека уровень вонючести.

– Не так уж он и пах, этот репчатый опоссум, – смущенно пробормотал я, – и вообще! У тебя, между прочим, почему нигде камеры не работают?! Скажешь, тоже я приказал выключить?

– Совершенно верно, сэр, – нахально подтвердил Симпатяга, – ровно три месяца назад, когда у нас гостила мисс Клементина и вам совершенно безосновательно показалось, что я наблюдаю за…

– Вспомнил я, вспомнил! Немедленно включи и то, и другое, олух!

– Уже выполнено, сэр.

– И что?

– И ничего.

– В каком смысле ничего? – не понял я.

– А в каком вы спрашивали? – невинно поинтересовался корабль.

– Хорошо, – вздохнул я и покосился на Гатсона, с любопытством слушавшего наш диалог, – приношу свои искренние извинения и признаю, что был не прав.