Екатерина Мельникова - Черное сердце

Джордан кривит лицо, все равно что опять смотрится в разбитое зеркало. Чего этот придурок тут острит на пороге его, блин, ночного клуба?!

– Дружище, он говорит правду. – Вмешивается со стороны защиты Карина. – Это я подошла, только задать один вопрос.

– Карюша, иди внутрь. А ты – слушай сюда. – Звучит напутствие со стороны обвинения. – Еще раз тебя увижу, сдерживаться больше не смогу. Чувствуешь, как во мне закипают силы?

– Джордан, уверяю, у меня нет дурных намерений. – Уверенно произносит мужчина, не теряя храбрости. – Я собственно удивлен, что вы меня узнали. Прошло шесть лет, мы виделись всего раз, а вы меня помните…

– Очень помню. Я тебя запомнил на всю оставшуюся жизнь. И все из-за этих твоих слов, эдакой приправой всей песни – ваша жена станет моей . – С отвращением выплевывает Джордан мерзким басом.

Ромка Равич гасит в себе короткий смешок, словно ничего глупее при жизни не слышал, а вот Владлену теперь не так весело – взгляд зрелого неземного мужчины неожиданно впивается в него, как пиявка в кожу, только не лечит – скорее, ставит диагноз. И хотя Перес не верит в чушь подобного рода, он не может избавиться от неприятного ощущения, что экстрасенс способен видеть его до мозга костей.

– Что уставился во Владлена? Нашел новый объект для изучения? Как в моей жене свою предполагаемую жену? – устало выдыхает Джордан, уперев в бока кулаки. Экстрасенс переводит на него один только взгляд, голова остается неподвижной, и даже на этот раз глаза его точно так же впиваются и точно так же диагностируют, пробирая до трех шкур. Карина думает, под таким взглядом кто угодно почувствует себя ничтожеством, даже гений рока. Но ее муж не провисает, говорит: – В зеркало посмотри сперва.

– Можно и без оскорблений прожить, вам все-таки не двадцать один, а на шесть лет больше. И вы будущий отец.

– Вот именно. Все эти годы, вспоминая изредка от нечего делать твои слова, я думал – встречу этого чертового медиума, да откручу ему… ладно уж, голову.

– Спасибо за пощаду.

– Короче, мне плевать, откуда тебя опять надуло и что у тебя с башней, у меня только одна просьба. Сдуйся обратно, и чтоб я тебя больше не видел. Ни в своем клубе, ни в своей жизни!

– Без проблем.

Джордан хмурится, вдумываясь в его слова, ищет в них изъяны, но ничего не найдя, он добавляет следующее:

– И все-таки интересно узнать, так, для личной безопасности: кто ты? Психованный поклонник? Я таких повидал. Моя жена красива. Вероятность преследования – процентов девяносто.

– Я не маньяк. И осмелюсь заметить, у вас крайне развито эго. – Замечает экстрасенс, изучая Джордана глазами: его дорогой костюм, цепочку на руке, пару золотых колечек, крестик. – Это я даже не как «чертов медиум», а как психолог говорю.

– Если человек себя не полюбит, то кто же тогда? И ведь я ничего не сказал о…

– Ты еще и врач? – изумляется Рома. Джордан презрительно глядит на него через плечо, желая этим сказать, что вот только не надо им восхищаться.

– Да, у меня две квалификации. Психолог и анестезиолог. Ну, что ж, меня тут не хотят, а я в таких местах не смею задерживаться.

– Эй, постойте! – окликает его Карина.

Зачем она это сделала? Заметив на себе четыре мужских взгляда, она понимает, что это случайно вырвалось, как будто внутри у нее живет еще какая-то девушка, желающая только одного: общения с…

Да как же его зовут, в конце концов?

– Извините. Вы не виноваты, я сама подошла. Если бы не я…

– Не надо, Карина. И кстати, – он приклоняется перед ней, отвечая-таки на вопрос, который она задала вслух, прежде чем на него налетела стая волков при предводительстве ее чокнутого мужа-американца. – Доронин Петр Иванович, к вашим услугам. Но и не только ради вас, а еще чтобы меня больше не кликали «медиумом» или «экстрасенсом», кому как угодно.

Другая девушка внутри Карины анализирует имя.

Петр Иванович. Петя.

Пока у той заточенной в ее тело девушки екает сердце, Джордан дышит, как остервеневший индюк. Перспектива когда-либо снова обращаться к этому типу, его, по всей видимости, не радует.

– Убирайся. – Выдыхает он едва не с дождем на ресницах, словно почувствовав девушку с екающим сердцем под кожей своей жены. – Доронин Петр Иванович. – Джордан сплевывает это имя, как ругательство.

– Я ухожу. Ухожу . – Своим голосом ни капельки не сломанный Петр что-то обещает, пытаясь заставить Джордана что-то понять. – Только выслушайте последнее, мне пришли странные тревожные сигналы…

– Так передай инопланетянам, чтоб отключили свой вай-фай! – кричит Джордан, и оба его друга обхохатываются до колик, падая друг на друга, хотя ему-то здесь совершенно не смешно.

Петр, так же не увидев в ситуации ничего забавного, заканчивает начатое:

– Джордан. Просто берегите ребенка. Над ним висит опасность.

– Fuck, ну все, ты меня заколебал. – Джордан опускает руки вдоль тела и трясет, расслабляя их. (Ощутив всю опасность своего положения, Петр Доронин делает шаг назад, но его лицо никак не назвать напуганным). – Пожалеешь, что дожил до преклонного возраста!

Карина не успевает даже вскрикнуть, – кулак ее мужа встречается с лицом Петра. Он слетает с двух ступенек, однако остается на ногах.

– Нет, Джо, не надо опускаться до этого, прошу!

Владлен с Ромой приходят на помощь и удерживают Джордана, доведенного до точки кипения.

– Это что, угроза? – вопит он. – Мы шесть лет этого ребенка ждали, сволочь! Ты чертов психолог, задуриваешь мне башку! Не приближайся к моей жене, а то я тебе глаз выколю, сукин сын! Я не посмотрю, что ты мне в отцы годишься, после всего, что ты наплел! Интриган! Ты просто смешон! Не дурной у тебя вкус на молодых глазеть! Завял ты уже для этого! Карюша моя жена, моя половинка! Катись к дьяволу! Пускай он приглушит твое богатое воображение!

Владлен, не уняв друга, резко разворачивает его лицом к себе.

– Хватит орать. Иначе врежу, чтоб в чувство привести. Идем!

Джордан сбрасывает с себя все лишние руки, когда друзья убеждаются, что он почти безвреден. Целую вечность они с Петром сверлят друг друга взглядами, пока экстрасенс, стирая кровь с лица, наконец, не уходит прочь.

– Карюша. Испугалась. Знаю. Прости! – до досады виновато говорит Джордан, приобняв ее. Карина дрожит вместе со своей внутренней чужачкой, которая думает о Петре, игнорируя ребенка Карины и Джордана. – Я не сдержался. Кажется, у меня на него открылась аллергия. Но ты все равно прости. – Он мягко целует висок настоящей Карины. – Go home, my loved. I’m so sorry! 5 5 Идем домой, любимая. Мне так жаль!

Сережа сидит в коридоре больницы вместе с Владленом, ожидая маму и болтая маленькими ножками в воздухе. Время от времени туда-сюда фланируют врачи. Часы на стене громко отсчитывают чье-то время.