Екатерина Мельникова - Черное сердце

После того, как засыпает малыш, друзья вновь заводят речь о работе, продолжив поглощать остатки еды, приготовленные Владленом, и деликатесы, заказанные в ресторане. Правда, Карина больше трогает мидии. Она радуется за Алису, которая, наконец, поняла, чего хочет на самом деле, решив вернуться в «Санкт-Петербургский институт экологии и химии».

Карина также радуется, что Джордан использует свое крутое образование на деле и станет выступать с ней на сцене. В клубе, где поет Карина, руководителем всего на свете в его пределах является отец Джордана – он открыл свой бизнес после того, как получил серьезную травму и не смог больше играть в футбол. Но пустит ли отец в свой клуб и Джордана, настаивая, что тот должен вернуться в спорт? Джордан обещает, что будет бороться за право самостоятельно выбирать свою судьбу – пора бы уже проявить все лучшие качества смешанной крови. И тогда его талант не будет похоронен заживо.

В свою очередь Владлен, поскольку из команды ушли два его лучших друга, и надеяться там больше не на кого, решает поступать на факультет дизайна фотографии после серии матчей.

– Это нечестно. – В отчаянии говорит Рома, взирая через окно на мрачную улицу. – Ведь папа Джордана и я действительно этого хотели. Мы живем футболом, почему же травмы нас лишили этой возможности? Я этого не могу выносить. Джордану это никогда не было нужно, только мне.

– Рома, – Владлен приближается сзади и кладет ему руки на плечи. – Ты не можешь сконцентрироваться. Ты должен бороться, многие фигуристы не сошли со льда после того, как им вставили металлические имплантаты вместо кости. У них получается, почему же у тебя не выйдет?

– Жить без футбола – это не мое. Я вас прошу, хоть вы не делайте глупостей. Жизнь дана в единственном экземпляре, где каждый из нас – индивидуальность. Найдя себя, не следует себе изменять. У вас миллион шансов, в отличие от меня, а вы их игнорируете. Я всегда считал, что ничего не сможет мне помешать играть в футбол. Ничего .

От всего сказанного на этот раз Рома едва не срывается по-настоящему, не понимая, как он мог так ошибаться. Владлен переглядывается с Джорданом. Мысленно извиняется перед другом за то, что уговаривал остаться в команде.

– У меня с волос заколка слетела! – внезапно ахает Карина. – Черт. Ну вот! Вы не видели?

Все замолкают, думая о своем. Никого не интересует заколка Карины.

Чуть позже друзья разъезжаются. Джордан подвозит до дома Ромку, а потом они с женой наконец-то остаются одни у себя во вселенной.

В предстоящую субботу Алиса должна выйти на сцену в последний раз, затем ей придется готовиться к вступительным экзаменам.

– Я не зря ее называл дурочкой, когда она все бросила, едва начав. Она раскрыла глаза на блеск сцены, подозревая, что это принадлежит и ей тоже. То есть она неплохо выступала, но Алиска плюс сцена… – Джордан морщится, словно положил на язык дольку лимона, и пытается изобразить какой-то жест рукой, в которой как будто держит невидимое яблоко, – равно детский утренник. Кстати, прости, что тянул целый год после выпуска. Боялся папу обидеть. Я ведь ему обещал. Как ему объяснить, что он не прав?

– У тебя рот сегодня, как всегда, не закроется? Стоит только начать говорить, и мистера Лестера так заносит в разговоре, что если он нажмет на тормоз, останется тормозной путь. – Бормочет Карина. Ее затылок лежит на его плече, а свободную его руку она нежно поглаживает тонкими маленькими пальцами, желая вызвать и придержать в нем роль любовника. Увлеченного и горячего, как минуту назад. В ответ Джордан проводит ладонью вдоль ее живота, придумывая, что сделать с ней на этот раз, но тема разговора не может оставить его в покое.

– А чо? Я ведь говорю только главное. Вот мой батя меня так и не понял. А я – его. Ну, зачем меня заставлять пинать мяч? Это компенсирует его несчастье, что ли? Моя мамаша там у себя на родине до сих пор в «Плейбое» снимается, и ей он никогда не противоречил. Потому что его это возбуждает. А меня от этого тошнит. Но в результате они все равно развелись, я приехал сюда с папой, так как он по суду добился, чтоб ребенка не растила такая женщина, как маманя моя. И правильно сделал. Она ведь не только снималась, но и тусила. Что это за…?

– А ты ничего другого сказать мне не хочешь? – спрашивает Карина, а затем, закусив губу, скользит пальцами по его груди к лицу.

– Хочу. Вот почему у нас не получается малой? Мы ведь уже полгода пытаемся, а ты все не беременеешь. Все обследования показывают хороший результат, – судя по лицу, Джордан принялся усердно разбираться. – Твоя врачиха не видит никаких противопоказаний для беременности. Что с нами не так?

– Джордан.

– Я тоже проверялся, между прочим. У меня все огонь.

– А с языком еще лучше, но от разговоров я не забеременею.

– Может, мы слишком этого хотим?

Карина закатывает глаза.

– Я хотела, чтоб ты сказал другое. Хоть раз ты можешь увидеть плюс в разводе родителей?

– Конечно, могу. Я оказался подальше от мамаши-порнографички.

– Ты неисправимый «романтик». Если бы не развод родителей, ты бы не вернулся в Россию. И не встретил Владлена, Алису, Рому, и, конечно же…? Ну? Кого?

Джордан туго задумывается. Все парни тугодумы по природе.

– Того пузыря-экстрасенса?

– Меня. – Не выдержав, вразумляет Карина.

– Прости. За тебя я благодарен в первую-первую очередь.

– Тогда почему никогда не скажешь без подсказок?

– Эмоции не по мне. – Признается Джордан, причем металлически, и Карине остается предположить, что для некоторых эмоций нужно быть очень и очень смелым. Он не готов. – Это не значит, что мое сердце маленькое. До встречи с тобой я думал, что одиночка, но такой близости я не чувствую ни с одним человеком на свете.

– Бывший одиночка. – Уточняет Карина, гладя его мягкие каштановые волосы. Они смотрят друг другу в глаза и как будто снова целуются, хотя между губами расстояние в пару сантиметров. – Ты всегда боялся открыть свое большое сердце. В начальной школе ты со мной то дружил, то враждовал. В средних классах мы все время дрались.

– Точно.

– Тебе нравилось?

– А-то! Я был влюблен с первого взгляда. И ты мне вырвала клок волос на биологии в шестом классе.

– Заслужил! Насыпал мне на голову земли из-под цветка.

– Это был не я. – Джордан поджимает губы в попытках скрыть за ними смех.

– Ну да. Ты в старших классах так странно признался мне в любви, что я не помню, как это произошло. Теперь мы женаты, и я слышу целые предложения о твоей привязанности. Это безумно приятно! Но иногда я хочу, чтоб тысячи слов сменились только тремя.

Ведь в их случае чувства в эти слова можно привнести намного больше, чем вмещает в себя томик прекраснейших стихов. Однако есть проблема. Серьезная. Джордан боится этого слова. Любовь .