Аджи Диас - Торговец счастьем

Лучше так, чем в платье, подбадривала себя Коул, садясь в машину.

На освещенных многочисленными лампами улицах было по-прежнему многолюдно. Кто-то, ссутулившись, шел домой после тяжело трудового дня, кому-то наоборот, предстояло отстоять ночную смену. Все куда-то шли, быстрой поступью или неспешным шагом, поодиночке или шумной кампанией. Вот оно единственное сходство с Манселем – пешеходы, кровь города, текущая непрерывным потоком по венам-улицам, неважно днем или ночью.

– Хороший розыгрыш, – нарушила тишину Коул, сидевшая на заднем сидении. – Ты специально вручил мне коробку, зная о моей нелюбви к…

Стром ответил коротким смешком.

– Ко всему женскому? – уточнил он. – Я сам выбирал этот наряд. Извините, если размер не тот.

– Терпимо, – спокойно произнесла Коул.

Оставшийся путь она молчала, и дворецкий общительностью тоже не отличился. Не было больше экскурсий, никаких «а вот это здание справа, знаменито тем…» или «а этот памятник был воздвигнут в честь того…». Либо Строму это надело, либо он думал, что Коул уже никуда не денется.

Вот от чего их оберегала мадам Врабье, старая толстая монашка. Доверие – слабость. Надежда – яд. Слезы – смерть. Старуха выдавала много подобных «мудростей», настраивая маленьких девочек против всего мира. «Полагайся только на себя!», – твердила она постоянно.

Она умерла бы от стыда, услышав мою историю, с грустной иронией подумала Коул.

Узнать величественное строение с колоннами у входа и статуями на краю крыши не составило особого труда. При виде освещенной десятками прожекторов Арены доблести вспомнилась и безумная женщина с вокзала, говорившая о неких ужасных деяниях. Коул нахмурилась, размышляя о странном стечении обстоятельств, приведших ее именно сюда.

Может быть, та сумасшедшая действительно знала о чем-то , подумала Коул. Может она работает на Крита, как тот сыщик, сообщивший ей о наследстве и учтивый банкир-иглоликий?

На специальной стоянке были припаркованы десятки других машин. У входа, за ограждениями толпились журналисты, ожидающие местных знаменитостей. На Коул и Строма они не обратили никакого внимания, и лишь некоторые присмотрелись, пытаясь понять, кто они: новые члены местной богемы или обслуживающий персонал. Среди них Коул заметила знакомое лицо. Молодой парень в очках и клетчатом костюме курил сигарету и разговаривал с каким-то рыбоголовом. Коул видела его днем, перед зданием оперы. Заметив ее, журналист украдкой щелкнул своим ламповым фотоаппаратом.

– Почему они стоят здесь? – спросила Коул, поднимаясь по каменным ступеням.

– Бои им не интересны, – ответил Стром, идущий впереди. – Они пишут о скандалах. О знаменитостях, артистах, политиках и богачах. Здесь есть черный выход, но те, о ком они пишут, никогда им не пользуются. Все это – игра. Притворство. Если ты знаменит, ты делаешь вид, будто пытаешься скрыться от газетчиков, хотя заранее знаешь, что они будут тебя поджидать.

– Зачем? – засмеявшись, спросила Коул.

– Игра, – пожал плечами дворецкий. – Известность и слава – наркотик. Увидишь свое лицо в газете один раз и сделаешь все, чтобы увидеть ее снова.

– Как-то нелепо.

– Подождите. Ваш час еще настанет.

Стром показал приглашение портье, и стражники-конструкты, скрытые под тяжелыми накидками, расступились. Пройдя по большому залу, где по обе стороны стен возвышались статуи прежних чемпионов, гости оказались на развилке, ведущей к трибунам.

– Нам на балкон, – сообщил Стром, как бы невзначай.

Туда вела винтовая лестница, которую стерегли еще двое конструктов. Те посмотрели на конверт и отступили. И тут Коул услышала первый приглушенный гул толпы. Бои начались. На зрительские трибуны мог попасть любой желающий, купи билет и взирай на зрелище. Но вот, чтобы посетить верхние уровни, нужен был особый статус или приглашение.

– Так здесь проходят гладиаторские бои? – спросила Коул.

– Не только. Есть также Гонки доблести, Игры доблести и Испытания доблести.

– Доблесть-доблесть-доблесть, – фыркнула Коул. – Странное место. Оно отличается от других зданий.

– Чем же?

– Никаких лиц, труб и проводов. Только камень, мрамор, статуи и колонны. И черт подери… мне оно нравится.

– Оно многим нравится, – мягко улыбнулся Стром. – Прекрасное место для отдыха.

Винтовая лестница с красной дорожкой вскоре кончилась, и они вошли в длинный коридор с приглушенным светом и древними фресками на стенах.

– Пришли, – сказал Стром, остановившись перед дверью №131. – Желаю приятного времяпровождения.

– Кровь и кишки. Это всегда приятно! – мрачно съязвила Коул.

Она постучала в дверь, и вскоре ей открыли. Стром остался в коридоре, а Коул вступила в полумрак персональной ложи заместителя наместника Арраса. Юноша открывший дверь, утонченным жестом указал вглубь зала и остался стеречь дверь. Почему-то крики толпы здесь не были слышны. Вместо них, из приземистого конструкта-граммофона звучала спокойная оркестровая музыка. В полутьме Коул не сразу заметила роскошный интерьер ложи: дорогие ковры на полу, картины на стенах, буфет в углу, с выпивкой в хрустальных бутылках, кожаные диваны и кресла. Как раз в одном из них прямо перед самым окном сидел господин Крит. Коул молча подошла, ожидая, когда тот заговорит.

– Как думаешь, кто победит? – спросил старик, глядя вниз на арену.

Коул подошла поближе и только сейчас увидела, что балкон огражден толстым стеклом. Зрители внизу сходили с ума! Сотни, а возможно и тысячи людей, скрытых в темноте, вскакивали с мест, махали кулаками и хлопали в ладоши, всячески высказывая свое возмущение или восхищение. Услышать их ругательства или увидеть лица было невозможно, но Коул хорошо представляла, что там творится. Окинув взглядом трибуны, Коул глянула на соседние балконы, установленные почти у самого потолка и так же защищенные от шума.

Под светом больших прожекторов на покрытой песком арене дрался маг и воин-иглоликий. Долгожданный бой непобедимых фаворитов этого года.

– Один с Телоса, другой родом из Аварры, но всю жизнь прожил в столице, – любезно пояснил Крит. – Бой только начался.

Маг в рунных перчатках и длинной мантии всячески избегал близкого боя, метал в соперника пурпурные молнии и сферы из синего огня. Иглоликий тоже был не прост. Вооруженный длинным мечом, светящимся призрачно-зеленым огнем, он совершал почти невозможное: отбивался от магических зарядов, словно от стрел, уходил от них, исчезая на несколько секунд в яркой вспышке и подходил все ближе.

– Он рассеивает магию врага, – пояснил Крит, внимательно следивший за боем. – Ты знаешь, что изначально преторианцы были созданы не для защиты императора, а для убийства различных монстров и магов? – он бросил на гостью короткий взгляд. – Каждый из них делал то же самое, что делает сейчас этот иглоликий.