Джеймс Мунро - Шотландская сага

Но никто из команды корабля не бежал, чтобы их арестовать или сбить с ног и расправиться с двумя шотландцами. Команда и все заключенные были поглощены зрелищем порки Эми Макдональд. Только один из каторжников повернулся к ним, пожилой человек, у которого была дочь такого же возраста, что и Эми, ему было противно смотреть на жестокое издевательство. Когда он увидел Скиннера, лежащего на палубе, и Росса с сыном, стоящих над ним, старик открыл рот от изумления и повернулся к человеку, к которому он был прикован.

Все больше голов смотрело в их направлении, в основном те, кто сидел в одной камере с Россами. Осужденные за тяжкие преступления, они не подняли крика и не привлекали внимания матросов-охранников. Вместо этого произошло безмолвное движение в их сторону, и тело Хьюго Скиннера было быстро спрятано среди серых и желтых форменных одежд.

Некоторые матросы засекли это неожиданное перемещение заключенных, но именно в тот момент Эми Макдональд потеряла сознание. Ее безжизненное тело с кровоточащей спиной мешком висело на рее. Женщины начали кричать, чтобы ее отвязали. Отталкивая охранников, они бросились вперед, намереваясь сами освободить ее.

Ко времени, когда порядок на верхней палубе был восстановлен, тело Хьюго Скиннера уже было в море, и среди заключенных разнеслась весть, что жестокий помощник капитана отправился кормить рыб. Хотя многие заключенные видели тело, только трое знали, как он умер. И они никогда об этом не расскажут.

Когда женщин ударами дубинок отогнали от потерявшей сознание Эми, Билл Блокеом застыл в нерешительности, ожидая дальнейших приказаний от старшего помощника. И вот тогда обнаружилось, что Хьюго Скиннера нигде нет. Поиски ни к чему не привели, и становилось все более и более очевидным, что произошло что-то из ряда вон выходящее. Второму помощнику капитана, дяде Эми Макдональд, пришлось приступить к обязанностям.

Пока Эми отвязывали, второй помощник капитана приказал, чтобы всех осужденных отвели назад в их камеры и заперли, и он установил удвоенную охрану на всех постах. Только когда все это было выполнено, начались тщательные поиски на корабле.

Никаких следов Хью Скиннера обнаружено не было, даже когда весь корабль перевернули вверх дном. Были предприняты попытки искать в море, но и они не принесли никаких результатов. Попытались протрезвить капитана корабля, но он утомился от воздержания во время стоянки судна в Тенерифе и теперь наверстывал упущенное. Потребуется несколько дней, чтобы привести его в нормальное состояние, может быть, тогда он сможет принять какое-то решение относительно будущего корабля.

В тот вечер второй помощник капитана созвал всех корабельных офицеров и сказал им, что он собирается вести транспортное судно назад в Тенерифе. Он доложит старшим морским офицерам все, что произошло на борту, и попросит у них помощи. Пришло время расплаты.

Адмирал, командующий Британским флотом, стоящим на якоре в Тенерифе, приказал произвести расследование пропажи первого помощника капитана «Геркулеса» и всех предшествующих событий.

Ничего не прояснилось относительно судьбы Хьюго Скиннера, да что там жизнь одного, когда суд обнаружил, какую власть имел Скиннер над другими людьми и как он распоряжался этой властью. Условия на борту «Геркулеса» можно было сравнить лишь с условиями на кораблях, перевозивших рабов, которые курсировали между Африкой и Вест-Индией.

Весь офицерский состав был уволен с «Геркулеса», включая и второго помощника капитана, который привел корабль назад в Тенерифе.

Какой-то лейтенант флота был назначен командиром корабля, ему дали в помощь младших офицеров и флотского хирурга, а также моряков, которым было поручено охранять каторжников на всем оставшемся пути.

Все эти перемены вызвали бурю ликования среди заключенных. По крайней мере у большинства из них теперь был шанс добраться до Австралии и начать новую жизнь на новой земле.

Но не все участвовали в празднестве. В женских камерах Эми лечила свою спину и оплакивала Катала Росса, который умер в ночь прибытия «Геркулеса» в Тенерифе. Он был похоронен на берегу, на крошечном испанском кладбище, которое было обращено к многолюдному порту. На могиле Катала Росса не было надгробного памятника, и он не оставил после себя ничего, кроме воспоминаний у тех, кто его знал.

Xью Маккримон стоял на пристани Манхэттен и смотрел на суетливый и грязный город Нью-Йорк. Он ощущал себя маленьким, незначительным и безнадежно растерянным. Это чувство было ему знакомо, оно часто возникало у него в больших поселках и городах. Но раньше всегда была уверенность, что он вернется к своему привычному окружению — в Высокогорье. Теперь все было иначе. Высокогорье осталось в прошлом. Америка — не обязательно Нью-Йорк — вот его будущее.

Чуть дальше на пристани Роберт и Анни Маккримон с Морной Росс в большой толпе глазели на колесный пароход. Взбалтывая коричневые воды Гудзона до грязной пены, неуклюжее судно надрывно трудилось, входя в док.

В конечном итоге хозяин этого странного нового судна был вынужден обратиться за помощью к стоящим на берегу. Несколько минут спустя уже с энтузиазмом тащили за канат любопытствующие, помогая судну пришвартоваться. Звук выпущенного пара, когда открыли клапаны, прозвучал, как громкий механический вздох облегчения. Сразу же после этого молодежь подбежала к Хью Маккримону, задыхаясь от переполнявших их чувств.

— Ты видел, па! Мы помогали этой шаланде причалить. Разве ты когда-нибудь видел что-либо подобное в жизни раньше? Это — удивительная страна!

Хью Маккримон улыбнулся, сожалея, что не может разделить их восхищение. Многое удивляло его здесь. Например, он ожидал, что их как иммигрантов из Шотландии будут встречать, предложат приют, работу или хотя бы сообщат им какую-то информацию. Вообще-то это оговаривалось с теми, кому в Глазго они заплатили деньги за проезд. Но Глазго был теперь за тысячу миль по другую сторону Атлантического океана. А их по прибытии в новую страну лишь подвергли минимальным формальностям до того, как высадиться на пристань, а на прощание ограничились приветствием: «Добро пожаловать в Америку!»

Хью подумал, что население Нью-Йорка, должно быть, процветает, потому что они даже не потрудились освободить иммигрантов от той малости денег, которыми они владели, предложив взамен информацию о стране. Повсюду на оживленном причале стояли рядом группки шотландцев — мужчин, женщин и детей. Они неохотно расставались с теми, с кем подружились во время трансатлантического путешествия длиной в десять недель; тревоги и опасности, как известно, сближают.