Сергей Панфилов - Батурино – гнездо родное

Сын Императора Цесаревич Александр Павлович знал о заговоре и дал свое согласие на свержение с царского Престола своего отца – Помазанника Божия. Но Цесаревич не хотел убийства. Однако, оно совершилось.

Император Павел Первый процарствовал четыре года, четыре месяца и четыре дня. Принял он смерть от рук своих убийц на сорок седьмом году своей жизни… Гроб с телом Императора-мученика Павла Первого стоял в Петропавловском соборе. Толпы народа шли, чтобы поклониться убиенному Царю… Отпели Государя Императора Павла Первого 23-го марта, в Страстную Субботу, и похоронили в усыпальнице Петропавловского собора… Обидимые, гонимые, страждущие, приходили в собор, припадали к гробнице Царя-мученика Павла Петровича, просили у него помощи и получали по вере… На российский Престол взошел Александр Первый. Жизнь продолжалась.

В 1801-ом году отца Леонтия, за его благочестивую, трезвую, богоугодную жизнь, назначают благочинным округа, в который, помимо Батурина, входило девять сел – Маслянское, Барневское, Соровское, Ичкинское, Кабанское, Усть-Миасское, Бакланское, Кондинское, Мехонское.

Работы у отца Леонтия прибавилось. Кроме его основного служения в Батуринском храме, приходилось ездить по окрестным селам, встречаться с батюшками, с прихожанами церквей своего благочиния, беседовать, отчечески наставлять и вразумлять тех, кто, послушав лукавого, вел неблагочестивую жизнь, служа соблазном для других. Радовался отец Леонтий, когда узнавал, что оступившийся раб Божий, вняв его наставлениям, возвращался к богоугодной жизни. В том-то и состоит долг священника – спасать души человеческие, вести их по узкому пути, ведущему в Царство Небесное, быть примером для прихожан, жить трезво, благочестиво, праведно и проповедовать о такой жизни с амвона.

В том же, 1801 году, вышел Указ о построении в селах каменных храмов.

– Да, – говорил отец Василий своему сыну Леонтию, сидя за вечерней трапезой, – это правильно сказано, что нужно строить храмы из кирпича. Дерево, оно и есть – дерево. Век его недолог. А камень века может дюжить. Вот, возьми собор Покрова Пресвятой Богородицы, его еще Василия Блаженного именуют. Царь Иван Васильевич Грозный, в честь победы над Казанским ханством воздвиг его в середине шестнадцатого века. А поди ж ты, до ныне стоит Покровский собор в Москве, на площади Красной. Стоит, красуется на радость благочестивым людям-боголюбцам.

Вот и в Батурино надобно, слышишь, Леонтий, такой же храм-красавец построить. Постараться, порадеть и построить. Чтоб о двух Престолах, с колокольней великой. Во славу Божию, на радость людям. Правильно я мыслю, сын мой Леонтий?

– Правильно, батюшка! – соглашаясь, говорил сын любящий, – только, чтобы такой храм построить, надобно денежек на постройку подкопить.

– А начинать сбор денежный, – горячась, проговорил отец Василий, – уже сейчас потребно … Погоди ж. – Он вынул из кармана серебряный рубль и протянул сыну. – Прими, Леонтий, от меня мою малую лепту. Прими, ради Христа! И дай тебе, Господи, собрать требуемую сумму, чтобы заложить храм и начать его строить.

Отец Леонтий встал из-за стола, принял отцовское подаяние, поклонился ему в пояс и сказал растроганно:

– Спаси тебя, Господи, батюшка!

Отец Василий, всхлипнув, отвернулся, скрывая свое умиление…

А дети отца Леонтия, между тем, подрастали. В 1800-ом году старшему сыну Ипполиту исполнилось десять лет. А второму, Ивану, семь. Дочери Марии – пять, а Степану – три года. Все они жили рядом с отцом и матушкой, бабушкой и дедушкой, напитывались духом благочестия..

Отец Леонтий обучал своих детей грамоте – читать, писать, считать, петь по-церковному, Закону Божию. А матушка Ирина обучала Марию и двух других дочек – Анну и Параскеву, рожденных позднее, рукодельничать,прясть, шить, кружева плести, по хозяйству управляться – и коров подоить, и скотину покормить, и в огороде поработать – сорняки прополоть, грядки полить. Скучать сельскому батюшке и матушке со чады некогда было. Только знай, поворачивайся. И себя прокормить надо, и странников приветить, и кто в селе недостаточен, помочь, ради Христа. А как же? На то ты и пастырь. А они – твои овцы.

И опять думается мне, что не правы были те писатели и художники, изображавшие и писавшие о батюшках всякие непотребства. Александр Пушкин с его знаменитой «Сказкой о попе и работнике его Балде», Илья Репин с его «Крестным ходом в Курской губернии». А «Чаепитие в Мытищах?" И прочее, и прочее, подобное этому… Виден, виден во всем этом дьявольский заказ, который щедро оплачивался заинтересованными в антиклерикальном направлении лицами. Хамовы дети. Не захотели покрыть наготу отца своего Ноя. Бог им Судья.

В ноябре 1800 года отец Леонтий отвез своего старшего сына Ипполита в город Пермь.. Он поступил на обучение в Пермскую семинарию.

– Смотри, Ипполит, – говорил при расставании отец Леонтий сыну, – учись прилежно, не лодырничай. Начальство почитай. Родственников своих поминай в молитвах. Искусы от лукавого побеждай чистосердечным покаянием и причастием Святых Христовых Таин. А я тебя благословляю на жизнь семинарскую, на труды.

Он широко перекрестил сына иерейским крестом. Обнял и расцеловал по-отечески. Не удержался. Отвернулся, уронив слезу, и, махнув рукой, проговорил:

– Иди, иди, сынок!..

Повернув голову, смотрел вслед Ипполиту, который шагал в сопровождении служки в семинарское общежитие. Для отрока Ипполита начиналась самостоятельная жизнь…

Матушка Ирина, сидя вечером за рукоделием, вдруг переставала шить, задумывалась, а потом, вздохнув, негромко говорила:

– Как там, в Перми, сыночек наш поживает?

И вновь продолжала шитье.

Отец Леонтий, бодрясь, отвечал:

– Как поживает, говоришь? Хорошо поживает! Вот, в письме пишет, что учится он успешно, проходит разные предметы – катехизис, грамматику, арифметику, греческий язык, латинский, еврейский и другие. Часто вспоминает нас с тобой, братьев и сестер, Батурино, молится за нас.

– Да, да, – говорила, вздыхая, матушка Ирина, все-таки печалясь о разлуке с родненьким сыночком. Таково материнское сердце.

Какой же было радостью, когда Ипполит приезжал из Перми на семинарские каникулы. Его встречали, целовали, усаживали за стол, угощали. Расспрашивали:

– Ну, ну, Ипполит, расскажи, как ты живешь, как ты учишься? Угощали тебя учителя «березовой кашей» за провинности, секли?

И приехавший семинарист важно и обстоятельно рассказывал домашним о своей учебе, о своих товарищах по семинарии, о преподавателях, о городе Перми, стоящим на реках Каме и Чусовой…

Но быстро пролетали каникулы, и вновь Ипполит собирался, прощался с родными и отправлялся на учебу в Пермь.