Алина Солнцева - Стезя героев: сомнение

– Я уже запутался, – покачал головой Аден.

– Не вникай, – отмахнулся Деланей. – Тебе нужно знать следующее. Если я даровал сон человеку, он не сможет проснуться, пока я сам не разбужу его. Но если он проснётся, при желании может не возвращаться ко сну. Если я даровал сон месту, он может восстановиться, потому что место не обладает своей волей. Как-то так.

Это не укладывалось в голове. Аден зажмурился, помассировал виски.

– Я ничего не понял, – сказал он. – Или нет, постой. Получается, в тот момент, когда ты потерял бессмертие, все души проснулись… и не захотели засыпать?

– Да, – кивнул Деланей. – Спокойствие, дарованное сном, всего лишь иллюзия. Они не просто проснулись, они оказались в том же состоянии, в каком были перед смертью. Все чувства проснулись вместе с ними. А ведь не все умирают мирно, правда? Кое-кому бывает очень больно.

Аден вздрогнул. Когда-то он лгал Веронике, что был Одарённым и его убил Деланей. Правда, кое-что из его рассказов было правдой – чувства, которые он испытывал в тот момент, когда его изгоняли из Мира грёз. Это было похоже на то, словно тебя раздирает на клочки огромными когтями, или отрывают от чего-то, с чем ты всю жизнь находился рядом, к чему прирос душой и сердцем. Если каждая душа замирала с похожими чувствами навсегда… Конечно, им не хотелось возвращаться к покою!

– И чем это теперь грозит? – еле слышно спросил Аден.

Деланей взял кружку в руки, заглянул в неё.

– Я не знаю, – признался он. – Всем, чем угодно. Как ты себя чувствовал в тот момент, когда очнулся от стазиса там, в Дивеево?

Вопрос застал Адена врасплох. Он на мгновение задумался. Времени прошло немало, нельзя сказать, что он хотел отомстить или что-то вроде того. Хотя… Он усмехнулся, вспомнив, как сильно его раздражал ставший незнакомым привычный мир. И как на это реагировала Вероника.

– Скажем так… у меня было очень плохое настроение.

– Эти люди тоже теперь в плохом настроении. Можешь смело примерить на них своё состояние и помножить на десять.

– Блеск, – буркнул бог огня. Оглянулся по сторонам, как будто в этой захламлённой кухоньке прятались ответы на все вопросы. Взгляд остановился на всё ещё дымящейся нетронутой кружке с чаем.

Понравится, сказал Деланей? Попробуем. Запах приятный, терпкий, наверное, и вкус такой же. Аден сделал глоток обжигающего напитка. Что там насчёт сахара, он не знал, но и так было неплохо. Он снова сделал глоток. В памяти услужливо всплыло воспоминание о том, зачем он на самом деле сюда пришёл. Волнение, подогреваемое всколыхнувшимся предчувствием чего-то дурного, захлестнуло с головой.

– А чем это грозит Сиири? – спросил Аден, отставив на стол кружку.

– Сиири? – непонимающе переспросил Деланей.

– Да. Она сказала, что что-то тянет её в мир мёртвых, и спустилась туда.

Бывший бог тьмы замер. В серых глазах отражалась напряжённая работа мысли. На несколько долгих минут на кухне вновь воцарилась тишина. Аден даже слышал, как тикают настенные часы в коридоре.

– Я… не знаю, – наконец ответил Деланей. – Я не представляю, что могло позвать её туда, если только…

Он вновь задумался.

– Если только что? – нетерпеливо спросил Аден.

– Если только это не сделали души, – по тону Деланея Аден понял, что ему самому страшно от этих слов.

Оранжевое солнце окрасило поляну и раскинувшийся рядом лес в тёплые тона. Ведущая битву поёжилась – стало заметно прохладнее. Скажи ей кто-то, что в мире мёртвых сменяются день и ночь, она бы не поверила.

Джереми сидел на лавочке напротив неё. Всё такой же молодой и красивый, каким был при жизни. Только неестественная бледность, резко контрастирующая с родимым пятном во всю правую щёку, говорила о том, что он больше не человек.

Сердце щемило невыносимое чувство жалости, душу сжигал без остатка стыд. Такие молодые, талантливые Одарённые не должны умирать так рано. Тем более по вине богов.

– Я рад, что ты пришла сюда, – бесстрастно говорил Джереми. – Мне очень хотелось поговорить с тобой.

Ведущая битву опустила взгляд.

– Знаешь, я…

– Не надо, – перебил её парень. – Я знаю всё, что ты хочешь сказать. Тебе стыдно, ты считаешь себя виноватой… но это не так. Вернее, дело не в тебе.

Сиири зажмурилась и глубоко вздохнула, собирая волю в кулак.

– Неправда. Если бы я внимательнее отнеслась ко всем вам…

– Нет, – возразил Джереми. – Всё было предрешено. С самого начала Джина выбрала тебя своей жертвой, чтобы показать вашему отцу, что даже лучшие из вас способны на грехопадение. Она сама сказала мне об этом.

– Правда? – Ведущая битву в изумлении взглянула на собеседника.

– Правда. Когда я спросил её, почему именно я… – Джереми замолчал на мгновение. – Она сказала, что только потому, что ты меня выбрала. Ей было всё равно, кто умрёт, если это была не Вероника.

– И даже после этих слов ты не злишься? – прошептала Ведущая битву. – Я не понимаю.

– Здесь нечего понимать, – Джереми пожал плечами. – Зов Дара. Даже сейчас я слышу его и понимаю, что мне не в чем тебя винить. Ты была всего лишь пешкой.

– Именно! – в отчаянии воскликнула Сиири. Как же мучительно было видеть этот равнодушный взгляд! Лучше бы он закричал на неё, обвинил во всём… – Я была пешкой, я не заметила, что мой брат был во власти зла, что меня и всех вас втягивают во что-то…

Солнце наполовину закатилось за горизонт. Вновь потянуло прохладой. Сиири продолжала говорить, сама не понимая, что именно. Джереми всё так же бесстрастно наблюдал за ней. Она срывалась на крик, переходила на бессвязное лепетание или шёпот – ничего не менялось.

Наконец поток слов иссяк. Джереми всё так же равнодушно смотрел на Сиири. Почему, ну почему же…

– Ты уже достаточно наказала себя, – сказал он. – Мне незачем мучить тебя ещё.

Богиня войны замерла в изумлении. До неё постепенно доходил смысл его слов. А ведь правда… Вспомнить только тот день, когда всё случилось, как она была готова выйти даже навстречу смерти. И потом – никто не требовал для неё наказания, но она сама вызвалась на исправительные работы вместе с Алиной Николаевой. И Деланей – точнее, Джина в его теле – говорил, что Джереми не в обиде на неё…

Медленно, по капле, проскальзывало понимание и других слов. Одарённые и после смерти слышали зов Дара. Значит, им по-прежнему не знакомы такие понятия, как «злость», «гнев», «месть». Тогда что же здесь происходит?

Рядом с Джереми на лавку присела Джейн. Они внимательно наблюдали за богиней войны, словно ждали от неё чего-то.

Сиири распрямилась. Обжигающие её чувства растворились, уступая место холодному рассудку.

– Что вам нужно? – спросила она.

– У всех нас остались важные дела на земле, – заговорила Джейн. – Я понимаю, что прошло сто восемьдесят лет, и многое изменилось, но… Я бы хотела в последний раз поговорить с Дарующим пламя. Здесь у меня было очень много времени для размышлений, и теперь мне есть, что сказать ему.