Георгий Левченко - Сон разума

– Пару недель назад ваша подруга ключ у меня брала, – сказал он почти что пустой лестнице, запирая дверь и повернув голову за плечо. – В тот же день вернула.

– Да, я так и понял.

Сосед закончил своё занятие, встал на площадке, упёршись правой рукой в стену шахты лифта, выкрашенную в белую краску как и все стены до самого пола, устланного жёлто-серой плиткой, и завёл ногу за ногу.

– Свой потеряла, что ли? – Фёдору показалось, что тот уже знает, что это не так. Он встал в дверном проёме, прислонившись плечом к стене, в принципе готовый поговорить, но только не долго.

– Нет, мы расстались, она вещи свои забирала, точнее, оставшиеся, в общем последние. Впрочем, неважно.

– Ну что ж, – Пал Палыч весь так и придвинулся, оставаясь совершенно на прежнем месте, – добро пожаловать в клуб холостяков, – потом с некоторой патетикой, – поверьте мне, клуб незавидный, особенно в старости. Бывает, что просто-запросто и поговорить не с кем, я уж об остальном умалчиваю. – Затем он на мгновение задумался, его явно разобрало, но сосед сдержался; Фёдору вдруг и сразу запахло от него старостью. – Ладно, не буду много болтать – вот ведь с возрастом привычка пакостная появилась – да вы-то и сами, думаю, всё понимаете, – ему, видимо, очень нравилось поучать между делом. – Одно скажу, если есть ещё у вас… ну, вы понимаете, обязательно кого-нибудь себе найдите, не побрезгуйте моим советом, я ведь от всей души (это было несколько сомнительно), обязательно найдите.

– Спасибо, конечно, но это явно лишнее.

– Вот и побрезговали…

– Нет, ни коим образом, просто и я не вчера родился вообще-то, да и сам лучше знаю, чего мне надо. Вы уж не обижайтесь. Однако с мнением вашим полностью согласен.

– Это да… это да… вам лучше знать. Послушайте, а как вам спалось сегодняшней ночью?

– Не понял. А что такое? – Фёдору в перманентном перевозбуждённом состоянии время от времени мерещились какие-то вызовы, будто все вокруг ему хотят залезть в душу. Он недоумевающе смотрел на соседа. – Я впервые за несколько дней, наконец, выспался.

– Так значит вы ничего не слышали, – и Пал Палыч рассказал странную и очень неприятную историю, рассказал с запинками, постоянно подбирая слова и повторяясь, причём в таких мельчайших подробностях, которые знать ему было маловероятно, так что появилось подозрение, что он сам многое присочиняет, однако в правдивости сплетни в целом сомнений будто бы не возникало. – А под конец, где-то часа в четыре утра, – завершал тот свой монолог, – когда её санитары в машину потащили – все соседи, что на улицу повыскакивали, так рядом и стояли, смотрели – она ноги под себя поджала, на их руках повисла, как ребёнок на родителях, и запела задорную детскую песенку, кажется, из мультфильма, да таким чистым звонким голоском, просто за душу взяло. Жаль девку, молоденькая такая, хорошенькая, мне ведь её и до того видеть доводилось, на улице, случайно, здесь неподалёку: худенькая, фигурка прекрасная хоть и невысокая, очень женственная, несмотря на возраст, я в своём положении довольно чуток к этому делу, а глазёнки чёрные-чёрные, глубокие, не без страсти, видно, успела пострадать по-настоящему, а не от блажи какой.

– Ну, а его что?

– Да ясно что, милиция утром забрала.

– А как узнали?

– Так она именно его и просила вернуть, по имени-отчеству просила, как бы официально.

– Бред какой-то… нехорошая история, – Фёдора стал тяготить этот разговор, и он искал возможности поскорее улизнуть.

– В том-то и дело – нехорошая. Многое мне пришлось в жизни перевидать, а она всё не перестаёт меня удивлять. Знавал я подобные историйки, даже свидетелем иных бывал, но чтобы так незаслуженно сломать человечка – это впервые, – он глубоко вздохнул и немного помолчал. – И, главное, смысл? где же смысл? – Тут лифт, всё ещё стоявший на их этаже, вдруг с шумом и скрипом двинулся вниз, оба невольно вздрогнули. – Ладно, заболтался я опять, вы, судя по всему, с работы только, да и нам пора, пойдём мы. До свидания.

– До свидания, – и Фёдор с невежливым шумом закрыл за собой дверь.

– Пойдём по лестнице, всего-то четыре этажика, а то тут пока дождёшься… – это Пал Палыч обращался уже к своему псу, который от таких откровений хозяина подобострастно завилял обрубком хвоста.

Крайне неприятное чувство овладело Фёдором, точнее, даже брезгливое и омерзительное грубой реалистичностью своей причины, которое так сильно контрастировало с его настроем и тем не менее неизъяснимым образом вполне с ним уживалось, что через некоторое время волей-неволей он стал сомневаться в реальности описанных соседом событий. В конце концов ему и вовсе начало казаться, что с Пал Палычем он перекинулся этой парой-тройкой слов лишь в своём воображении, а в действительности сегодня, как и всегда, поднялся на лифте, спокойно открыл дверь и вошёл в квартиру, тем более, что оно могло предоставить обильный материал для представления столь обыденных сцен. Увлекаясь этим далее, Фёдор неизбежно нападал на вопрос: зачем тогда ему нужна была такая нелепая фантазия с довеском в виде чьего-то помешательства? Но никакого помешательства, не той девушки, а его собственного не было, и данные сомнения – лишь минутный пароксизм одинокого сердца, доказательством чему служили в том числе и его личные воспоминания. А одно из ощущений было и вовсе довольно-таки забавным и походило на то, которое возникает, когда в глаз упорно тычут каким-нибудь предметом – в общем и целом всё нормально, только в одном из самых чувствительных мест очень неприятно. Внутри него цвело лёгкое и непритязательное чувство, а где-то рядом, однако совсем его не касаясь, почти то же самое привело к большой беде. Возясь на кухне с ужином, Фёдор поначалу думал о рассказанной соседом истории довольно-таки безучастно, своих проблем навалом, однако, сев за стол, за тарелкой супа он стал искренне сопереживать бедной девушке, размышлять о её будущем, представлять себе её внешность, правда, в очень определённом смысле, сам того не замечая. Тем не менее, истины ради надо сказать, что через некоторое время он забыл эту тему и в безделье погрузился в превратности собственной жизни.

14.05 Рассказали мне сегодня корявую историю из тех, что от недостатка ощущений в собственной жизни передают друг другу, делая безупречно моральный вид, а внутри тихо злорадствуя над горем ближнего. Дело в том, что в соседнем подъезде живёт один врач, точнее, через один правее моего, если со двора смотреть. Наружности очень интеллигентной, не один живёт, с семьёй, где-то моих лет, я более или менее с ним знаком, случайно, через общих друзей – мы у них однажды встретились, и оказалось, что он почти мой сосед, на этой почве немного пообщались да здороваться на улице стали, собственно, всё. И вот как-то так вышло, что недавно он поспособствовал одной беременной девушке избавиться от плода любви. Я не знаю, как им удалось сойтись именно по такому поводу, у него специализация совершенно иная, да и не табличка же у него над дверями висит, мол, делаю аборты на дому, желающим обращаться и т.д., тут дело тёмное. Не знаю также, что её толкнуло пойти именно этим путём, довольно, наверно, опасным для здоровья, а не обратиться в соответствующее учреждение, где, по-моему, даже анонимность гарантируется, могу лишь предположить, что срок был большим, всё на что-то надеялась. Однако после аборта, правда, разобрать, на следующий день или сразу же в этот, мне так и не удалось, но очень скоро, у неё случился нервный срыв, причиной чего, насколько я понимаю, может быть и нечто гормональное, впрочем, особо настаивать не буду. Всегда легче рассуждать о том, чего не знаешь, потому как доказывать ничего не надо. Более того, говорят, она полночи проплакала у подъезда, причём зачем-то у нашего (скорее всего, даже адрес его плохо знала), умоляя вернуть ей ребёнка, переполошила весь дом, никто не знал, куда звонить: в милицию – жалко девчонку, явно не в своём уме, а приехавшая скорая как бы не совсем по этим делам, но в конце концов явились из соответствующего заведения санитары и всё уладили, если можно так выразиться. Вообще я умиляюсь на наших жильцов, но это тема отдельная. А итог вполне закономерен: он – в милиции, она – в психушке. И ещё один нюанс: он так ни разу к ней не вышел, пока та у подъезда плакала, ему соседи и в дверь звонили, и по телефону (а всё довольно сразу выяснилось) – не ответил, и жена его не ответила, и сын. Неужели искренне полагали, что всё само собой рассосётся? Короче говоря, чернуха беспробудная, и это в самом респектабельном, благоустроенном районе города; вот и помогай после такого людям.