Ольга Никитина - Си-бемоль

– И вот он вздохнул глубже и, как будто с облегчением, потом быстро-быстро, тельце его изогнулось судорогой, верхняя лапка как-то отчаянно вытянулась вперед и застыла в воздухе, окоченев. Еще мгновение спустя– обмякла.

Все.

Вита не шевелилась.

– Можете его здесь оставить. Мы утилизируем.

– Нет. Нет, мы заберем,– сказала Вита твердо.

Они вдвоем завернули тельце в плед, вышли на воздух.

– Ты в порядке?

Виктор только заметил мертвенную бледность девушки.

– Да. Да. Я посижу.

Он забрал у нее сверток, открыл дверь автомобиля. Она откинула голову и закрыла глаза.

Витя бережно положил плед с котенком на сиденье сзади.

– У меня возле дома есть двор. Можно там его похоронить. И лопата есть на балконе.

– Поедем,– пробормотала Вита.

– Хочешь воды или еще чего-нибудь?

– Нет-нет. Поедем,– она снова выпрямилась в королевскую осанку.

– Ну, вот,– Виктор немного притоптал свежий холмик в дальнем углу двора, за мусорными баками. Вита воткнула в центр могилы зеленую ветку, которую нашла неподалеку.

– Он уже, наверное, в кошачьем раю.

– Точно.

Он отер пот со лба, посмотрел на серые от грязи ладони.

– Я сейчас быстренько приведу себя в порядок и можем ехать.

Вита подняла на него синие глаза.

– Может, отменим ресторан?

– Конечно, как скажешь. Извини, не слишком удачный вечер получился. Зря ты на меня свой бонус истратила,– грустно улыбнулся он.

– Я бы, знаешь, заказала пиццу и… что-нибудь покрепче.

– А я бы с удовольствием к тебе присоединился, если ты не против.

– Вот и договорились!

– И они направились к подъезду.

Квартиру Виктор держал в аккуратном и чистом виде– так был воспитан. Мама часто уезжала на съемки, и он научился сам и стирать, и убирать, и гладить. Квартира была двухкомнатная, с высокими потолками и балконом, не своя– съемная. Но жил он в ней уже семь лет, с Аней, с Аней и Егором и полгода – сам по себе. У Виктора была трехкомнатная квартира на Ленинградском шоссе, доставшаяся в наследство от бабушки, но на семейном совете решили, что арендная плата пригодится больше. К тому же до клиники добираться ближе с юга, чем с севера Москвы.

Большой плазменный телевизор, хорошая встроенная кухня из светлого, с патинами дерева, стиралка, в общем, все, что нужно для комфортного проживания. При Ане, конечно, были картинки на стенах, разные статуэтки, фотографии в рамочках-сердечках. Уехав, она все это забрала. Только посуду и полотенца поделила пополам. Теперь квартира выглядела опрятно и без изысков. Кожаный диван, правда, был, как говорят, козырным. Широкий, просторный и очень удобный. Виктор отдал за диван солидную сумму в свое время, часть даже занял у товарища. Но не пожалел.

– Проходи, располагайся,– пригласил он гостью. –Я сейчас найду какого-нибудь Марчелло Мастроянни, который слепит нам первоклассную лепешку.

– Мне– «четыре сыра»,– попросила Вита, оглядывая комнату.

– Вино? Шампанское?

Девушка покачала головой.

– Лучше виски.

– Тогда надо бежать в магазин. Тут недалеко.

– Я подожду,– кивнула Вита, устраиваясь на диване, изящно поджав под себя ноги в тонких черных колготках.

– Какие-то предпочтения?

– Нет. Все равно. И яблочный сок, пожалуйста.

Он заказал две пиццы «Четыре сыра» и побежал в магазин. По дороге бросил взгляд на холмик с торчавшей веткой. Сердце сжалось. Нет, никогда не смог бы он стать хирургом. Слишком жалостливый.

Вернулся с бутылкой Джека и коробкой сока. Увидев его, Вита быстро засунула айфон под колено. Придиванного столика у него не было– расставил стаканы и бутылку на стуле. Себе плеснул немного в стакан со льдом, девушке смешал некрепкий коктейль с соком.

– За Вискаса,– сказала она.

– Прекрасное имя. Главное, редкое.

На удивление быстро доставили пиццу.

–А где же салями и ветчина?– улыбнулась Вита, глядя в коробку собеседника.

– Да что-то нет аппетита.

– После того, как увидел смерть животного?

– Не могу сказать, что здесь есть причинно-следственная связь… Хотя, возможно, ты и права.

Некоторое время молча уплетали и запивали.

Щеки у девушки порозовели. Глаза заблестели.

– Все. Больше не могу! – она вытерла пальцы о бумажную салфетку и, взяв стакан, откинулась на спинку. Виктор сидел на другой стороне дивана, по-турецки скрестив ноги. За окном было еще светло, но он задернул шторы в коричневых кофейных зернах, и комнату затянул полумрак.

– В детстве у меня была любимая пиццерия в кинотеатре,– сказала Вита.– Там делали самую вкусную в городе пиццу. Хотя тогда ее, наверное, только там и делали. В выходные, когда не было соревнований, мы с папой шли за этой пиццей. Два кусочка на таких крошечных картонных тарелках. И стакан кока-колы. Сыр был такой тягучий, жирный и, наверное, очень вредный. Но такой вкусный! И тесто– толстое, нежное… В понедельник я, конечно, получала нагоняй от тренера за толстый живот. Но все равно лопала снова.

– Папа, наверное, тобой очень гордится.

– Он… не здесь.

– Извини.

– Да ничего. А это– твоя семья?– Вита указала глазами на фото на рабочем столе компьютера.

– Сын и мама сына.

– То есть твоя жена?

– Мы в разводе. Ты же знаешь.

– А что так?

Виктор налил новую порцию, себе и ей.

– Тебе краткую или длинную версию?

– Давай длинную. До завтра я совершенно свободна.

И он рассказал, конечно, не совсем длинную, а нечто промежуточное. Как Аня была его пациенткой и как от страха у нее дрожала нижняя челюсть, и пришлось вставлять резиновую «распорку». Как она робко протянула свою визитку «парикмахера-универсала» и пригласила на стрижку. Разумеется, совсем бесплатно. Как ему нравилось, что она с интересом слушала его «зубные истории». Как родился Егор. И как через десять лет ушла от него к бывшему бойфренду. Может, и не надо было столько рассказывать, но как-то захотелось. Наверное, виски развязал язык. Вита слушала внимательно и только в конце перебила, воскликнув:

– Ну, и что! Надо бороться за свою любовь. Как же так– ребенок и столько лет вместе! Надо пробовать– раз, два, три! Бороться за желаемое!

– А ты всегда получаешь то, что хочешь?– спросил он с мягкой улыбкой, чувствуя тепло и негу во всем теле. Он сменил позу, оказавшись ближе к собеседнице.

– По крайней мере, делаю все возможное!

– Ты мне так и не ответила на вопрос тогда, в ресторане.

– Какой?

– Почему банковский сотрудник?

– Люблю деньги считать.

– Ну-ну. А мечты?

– Что– мечты?

– Мечта есть какая-нибудь? Заветная?

– Почему обязательно должна быть мечта? Может, для меня важнее путь.

– Ну, неужели ни о чем не мечтаешь? Даже о сумочке Шанель?

– Знаешь, к чему приводят мечты? К разочарованиям.