Ольга Никитина - Си-бемоль

– И мы будем здесь, когда он откроет глаза.

Он уронил голову в ладони, сдавил пальцами затылок. Почувствовал Анину руку в волосах.

– Ты не виноват. Слышишь, никто не виноват! Дети падают.

Он не отвечал. Он пытался подавить душившие его рыдания.

– Все будет хорошо,– повторила Аня.

-Привет.

Солнце немного слепит глаза, и я щурюсь, глядя снизу вверх на мужчину в светлых выгоревших джинсах и белой хлопчатобумажной футболке. Темные, небрежно падающие на лоб, точно на макушке им не хватает места, волосы, широкая грудная клетка, рельефные плечи, узкая талия, легкий уверенный шаг. Да, он все тот же– Слава.

– Привет.

– Извини, задержался. Поезда не ходили в этом направлении,– он убирает мобильник в карман.

– Что, рельсы разобрали?

– Вероятно.

Голубые зрачки насмешливо вспыхивают.

– Отлично выглядишь.

– Спасибо.

Это уж точно. Зеркало в коридоре сообщило мне то же самое. Минимум косметики– тушь для ресниц, пудра, блеск для губ. Длинное платье в стиле Diesel, не слишком узкое, не слишком широкое, не слишком праздничное, не слишком повседневное. И туфли на каблуке, но не шпильке. Одним словом, золотое сечение.

– Ну, что, пойдем?– Слава открывает передо мной стеклянную дверь, ведущую к лифту на верхний этаж, в кафе «Счастье».

Мы заходим в лифт, я машинально нажимаю кнопку и совершенно не к месту вспоминаю рассказ Джанни Родари о людях со стеклянными головами. Они могли читать мысли друг друга. Я радуюсь, что у меня не стеклянная голова, потому что я сейчас думаю о моем навязчивом сне.

– Я, честно говоря, удивился твоему приглашению.

– Я тоже. Не ожидала от себя.

Вот и все. Мы и приехали. Дверь отъезжает в сторону, и нас встречает хостесс. И не так страшно. Мы поднимаемся еще пролетом выше, с полочек на кирпичных стенах улыбаются белокрылые ангелы.

– В зале или на веранде желаете присесть?

Простой вопрос ставит меня в тупик. Я, как в «Поле Чудес», должна немедленно назвать правильное слово. Прекрасный день, чтобы сидеть на открытом воздухе, под ласковыми солнечными лучами, под щебет воробьев.

– В зале,– быстро отвечаю я.

Мы садимся друг напротив друга за столик у стены. Кафе почти пустое не считая нескольких гостей. Вторник, середина дня. Или среда. Неважно. Не до того сейчас. Я прокручиваю в голове заранее приготовленную речь. Приносят наши напитки– капучино мне и зеленый чай Славе.

– За встречу,– улыбается он, приподнимая белоснежную чашку.

– За встречу.

– Мне показалось, я тебя видел на спектакле. Недели две назад, по-моему. Могло такое быть?

– На спектакле?– удивляюсь я. –Нет, вроде никуда не ходила в последнее время.

– А, ну, значит, показалось.

– Угу.

– Рассказывай, как жизнь.

– Да все хорошо. Замужем. Счастлива. Я, вот, собственно, и хотела встретиться, чтобы сказать…

– Что замуж вышла? Так и написать могла бы.

– Нет. Не перебивай, пожалуйста. Я хочу сказать, что…

У меня заготовлен высокопарный монолог на тему «Спасибо, что ты ушел из моей жизни, тем самым дав мне возможность встретить настоящую любовь.» В общем, «кричали женщины: ура! И в воздух чепчики бросали». Но в минуту, когда я открываю рот, в зал входит пара. Виолетта и Костя. Входят и немедленно меня замечают. Мой собеседник еще пытается понять, что вызвало такое удивление на моем лице, а Вита уже движется в нашу сторону. Как всегда, элегантная. Ее кавалер удостаивает меня легким наклоном головы, как мне кажется, насмешливым, и проходит на веранду.

– Привет!– радостно улыбается мне подруга, но я слышу шум подводного течения в ее голосе. – Какая встреча!

– Познакомьтесь: Слава. Виолетта.

– Очень приятно. Лучи голубых и синих глаз перекрещиваются.

– А я вас где-то видела.

– Я не впервые это слышу,– лукаво улыбается Слава.

Они что, флиртуют?!

– Ну, ладно. Не буду вам мешать.– она чуть приподнимает бровь, обращая ко мне эти слова.

– Но не оправдываться же мне прямо здесь. Она уже повернулась спиной в черной шелковой блузе и внезапно…

– А я вспомнила! Леся, он же играл в спектакле! Или это были не Вы? В «Идеальном муже»?

– Я.

– Ага! Леся, а ты сказала, что никого не знаешь!

Я краснею, по-моему, до самых пяток.

– Извините, мне нужно выйти.

Я еще стараюсь сохранить непринужденный вид, но сердце колотится, точно перфоратор. Почему-то вместо туалета я спускаюсь вниз, в крохотный зальчик у лифта. Реальность оказывается постыднее сна. Чувствую ладонь на плече.

– Ты что?– почти шепчет он мне в ухо. Я оборачиваюсь.

– Я была на твоем спектакле. Это была я.

Он пожимает плечами и садится за круглый, точно кукольный, столик.

– А почему не сказала?

Официантка делает попытку приблизиться, но Слава останавливает ее жестом. С обворожительной улыбкой.

– Пока ничего.

Смотрит на меня.

– Слишком много чести. С чего я должна тебе говорить?!

– Ясно.

Мы молчим. Напряженно молчим. Ротик на замочек… Почему он молчит! Почему не поможет мне снова обрести почву под ногами… Тимур бы обязательно задал нужный вопрос. Тот, что плавит лед и помогает душе оттаять.

– Ну, ладно. Расскажи, как дела. Чем занимаешься?..– Слава закидывает ногу на ногу и скрещивает пальцы вокруг коленной чашечки.

– Я вообще-то пришла не светские разговоры вести.

– Тогда объясни, зачем ты пришла,– тон его язвительно-сладок.

– Ни за чем. Дурацкая идея. Извини, что потратила твое время.

Я поднимаюсь, железные ножки стула противно скрежещут по шершавой плитке. Скорей бы исчезнуть отсюда и все забыть.

– Было больно?

Тихий, едва уловимый звук. Оборачиваюсь.

– Что?

– Когда я ушел, тебе было очень больно?– лениво, точно от нечего делать, тянет он, рассматривая собственные пальцы, отбивающие дробь по столу.

– Много чести!– хочу насмешливо фыркнуть я. И вдруг слышу строгий голос Тамары у себя в голове: «Открой рот!»

– Очень,– тихо произношу.

Он поднимает на меня глаза. И я думаю о си-бемоле: не веселая и не грустная нота; и веселая, и грустная одновременно. Нота соловьиной трели.

– Каждый раз, когда ты уходил, мне было очень больно. Даже не представляешь, как.

– А сейчас?

– А сейчас я счастлива. Очень. Но… это твое сообщение выбило меня из колеи. И это… неправильно. Потому что тебя больше нет в моей жизни.

– Извини…– он царапает ногтем ребро указательного пальца.

– Это не твоя вина.

– Нет… извини, что ушел тогда. Что исчез и не появлялся. Я давно хотел извиниться перед тобой. Но…

– Ничего. Все хорошо.

– Ты же понимаешь, что тебе без меня лучше.

– Знаю.

– Я… ведь…

– Артист.

– Точно.

Мы улыбаемся друг другу. И дышать легче. Как же было просто сказать. И как сложно.