Валерий Букрин - Пятьдесят оттенков хаки

– Я большая, но не взрослая, – возразила сестра. – Татьяна Львовна говорит, взрослыми становятся в четырнадцать лет.

– А еще она сказала, что вы с мамой меня не любите, потому что поздно забираете. И мама плакала.

– Вот почему она огорчилась, схожу, приглашу ее за стол.

В зале было темно. Анна лежала на диване лицом к стене. Ее роскошные волосы лунным облаком разметались по огромной подушке. Их тонкий аромат кружил голову. Виктор присел рядом, погладил голову жены и поцеловал в висок. Она не шелохнулась и на приглашение к ужину, не оборачиваясь, с вызовом уточнила:

– А разве ты не сыт, дорогой?

– Интересно, где же я мог поесть?

– Мне тоже интересно, где ты ходишь до самой ночи.

– На службе. Я целые сутки мотался между городом и МИКом. Ни поесть, ни присесть – у нас нештатная ситуация.

– При переводе в город ты обещал, что будешь приходить пораньше. А теперь я даже не знаю, где и с кем ты бываешь!

– Ты это серьезно? – улыбнулся Виктор.

Мысль о ревности его скорее позабавила. Анна почувствовала это, и по ее лицу пробежала тень недовольства. Это не ускользнуло от мужа. Он решил сгладить конфликт объятиями. Супруга с откровенной неприязнью оттолкнула его руки и, вскочив, пересела в кресло.

– Не прикасайся! Или ты вовремя приходишь домой…

– Или?

– Или убирайся на все четыре стороны!

– Вот как? – устало поинтересовался Матвеев.

– Именно! Мне такой муж не нужен!

– Нюта, я объяснил: у нас заморочки с немецким прибором!

– Отговорки в пользу бедных! Успевай в рабочее время. А то сына забрать некогда, денег заработать негде, а обниматься – пожалуйста, здесь и сейчас!

– Аня, я сто раз повторял: мой рабочий день и зарплата такие же, как у всех. Но другие жены как-то управляются, не скандалят и не скулят.

– Вот именно: «как-то». А я хочу жить нормально, прилично одеваться, отдыхать летом у моря, зимой ходить в шубе. Еще хочу…

– «Я, я, я», «хочу, хочу, хочу»! – нервно повторил Матвеев. – Аня, опомнись! Сколько тебе можно говорить: есть только «мы» – семья. Нас четверо. И со временем у нас все будет.

– Это когда же «у нас все будет»? – взорвалась Анна. – Когда мне стукнет сто лет, и я безнадежно постарею?

– Тебе это не грозит, – Виктор хотел прижать жену, но она вновь увернулась. – Всем сейчас трудно. Должен же когда-нибудь закончиться этот бардак в стране! Не могут же перестройка и инфляция продолжаться вечно! Об армии обязательно вспомнят.

– Кто?! Те, кто носит пиджаки по цене годового довольствия офицера? Не смеши меня! Они пришли делить, а не делиться! А я устала стоять в бесконечных очередях и отоваривать эти проклятые талоны! – ее голос задрожал. – Я не могу объяснить Антону, почему в магазине нет кур, круп, сыра и фруктов. Куда пропали мыло, порошок, игрушки, наконец! Научи меня, как прокормить семью, если нашей доблестной армии третий месяц не дают денег?!

– Аннушка, это ненадолго, надо потерпеть самую малость. Согласись, мы живем не хуже других. Ты работаешь в продслужбе, потому у нас всегда есть законный паек, а у кого-то и этого нет.

– У меня больше нет сил таскать паек и тяжести! Я не хочу заниматься домом и детьми одна, не хочу давиться в очередях в поисках куска колбасы и штурмовать «Детский мир»!

– Большинство терпит…

– Вот и живи со своим большинством! Их мужья, между прочим, по выходным мотаются в область и привозят на продажу дефициты!

– И ты согласна ими торговать?

– А ты на что? Мужики сами же и стоят за прилавком.

– Я этого делать не стану! – вспылил Матвеев. – Офицеру приторговывать – последнее дело! Позор и унижение!

– А так жить не позор? А не уметь содержать семью – не унижение? Я тебя предупредила: если с завтрашнего дня ты не забираешь из сада Антона, пеняй на себя и своего Тополевского!

– А Тополевский здесь причем?

– А кто тебя держит допоздна? Кто домой не пускает?

– Чувство долга!

– Вот им и питайся! А я умываю руки!

– Аня, одумайся!

– Ни за что! Ты у нас глава семьи? Вот и заботься о нас!

Анна разрыдалась. Виктор хотел ее успокоить, но получил пощечину. Потирая лицо, он вышел к детям. Притихшие и печальные, они сидели с нетронутыми макаронами. Нина обняла Антона, губы которого беспомощно тряслись. В глазах обоих застыли слезы. Ребятня с ожиданием и надеждой смотрела на отца. «Страсть как есть хочется, – пряча глаза, нервно улыбнулся он, – а мама решила не кушать – села на диету».

После ужина Нина вымыла посуду и усадила на колени брата. Матвеев с нежностью посмотрел на детей: «Айда на боковую, а то свалимся прямо под стол». Ребятня послушно поплелась следом…

Анна открыла глаза и не сразу поняла, что ночует в складской бытовке. Старенький диван протяжно скрипнул. В ее ладонь уткнулась чья-то пушистая мордашка. Женщина вздрогнула от неожиданности, испуганно вскрикнула, но, видя котенка, уложила его рядом с собой. Малыш перебрался в ноги и заурчал. Когда хозяйка заплакала, он переполз на подушку и стал слизывать с ее лица слезинки. Анна расчувствовалась, прижала подкидыша к себе и зарыдала в голос.

Глава пятнадцатая

Тополевский подъехал к гостинице, когда света в здании уже не было. Он отпустил машину и перевел взгляд на окна своего номера – в комнате, скорее всего, горела настольная лампа. Значит, Маша снова строчила свои бесконечные тексты. Андрей осторожно открыл дверь и заглянул внутрь. Увлеченная работой супруга не заметила его прихода и, уткнувшись в экран монитора, сосредоточенно стучала по клавишам. Это было ее обычным состоянием. И вне телецентра она продолжала работать без выходных и праздников. Компьютер, безусловно, экономил время и упрощал творческий процесс, но улучшению семейных отношений способствовал вряд ли. Он, словно капризное дитя, стал не просто членом большинства семей, но и требовал постоянного внимания. И в их доме электронные новинки, коварные вирусы и сбои программ обсуждались едва ли не чаще, чем проблемы детей.

Тополевский тихонько обнял Машу за плечи и поцеловал копну пушистых волос. От неожиданности она вздрогнула.

– Так тебя и вынесут – не заметишь.

– Прости, дорогой, – размяла кисти супруга. – Решила вот поработать и забыла о времени. Тебя покормить?

– А кто будет отдыхать?

– Беру пример с тебя, – Маша подставила щеку для поцелуя.

Андрей решительно повернул ее к себе, посмотрел в глаза, обнял, поцеловал в губы.

– Спасибо, – смутилась жена.

– За любовь не благодарят.

– А зря. Я это теперь точно знаю – слишком долго ждала тебя.

– А кто говорил, что вместе мы – случайно?

– А разве не так? Нас фактически вынудили стать семьей: ни ты, ни я менять свои жизни не собирались, но, оказавшись рядом, поняли, что это бесценный дар, вот только не знаю, судьбы или небес. «За все тебя благодарю», – напела она давно забытую песню. – Идем к столу!