Валерий Букрин - Пятьдесят оттенков хаки

После ужина Андрей принялся убирать посуду, а Маша, извинившись, поспешила дописывать историю Матвеевых. Тополевский навел порядок, присел рядом и вчитался в ее текст.

– А я ведь знаю, когда все это началось, – заметил он вслух.

– Что именно?

– Конфликт в доме Матвеевых. Мы тогда с Виктором дневали и ночевали с одной весьма строптивой иностранной «подругой».

Маша с любопытством посмотрела на него.

– Как интересно. С одной на двоих? – имитируя ревность, удивилась она. – И что же это была за дама? Надеюсь, не так себе?

– Бывают и лучше, – подмигнул муж. – Немецкая барышня по имени «Козима». Прекапризное, надо признать, создание. Аппаратура, которая должна была улететь на нашем спутнике.

…Гостиница десятилетней давности выглядела не так презентабельно, как нынче. Но именно ей было уготовано стать центром международного сотрудничества. Место для тестирования импортной техники оборудовали на первом этаже. Выделенное помещение было напичкано проверочной аппаратурой и под завязку заполнено людьми. В целях конспирации сотрудникам космодрома рекомендовали не носить военную форму. Большинство из них щеголяли в новеньких официальных костюмах и безликих галстуках, в то время как иностранные гости, напротив, были одеты весьма демократично – в джинсы, яркие джемпера и модные куртки. Специалисты с обеих сторон безбожно коверкали немецко-русские слова, что, впрочем, не помешало быстрому установлению тесного контакта.

Поскольку со школьной скамьи Октябрьский безуспешно пытался освоить английский язык, его познания в области немецкого ограничивались традиционными «хэнде хох» и «Гитлер капут». Согласно собственной легенде, на время испытаний он выступал в роли скромного сотрудника городской мэрии. Но пристальный взгляд и откровенное наблюдение за всем и вся с ушами выдавало в нем человека определенной профессии. Мимо Игоря, стараясь ничем не выделяться из толпы, проследовал представительный мужчина. Видя, что начальник готов к контакту, старлей принял позу охотничьей собаки, готовой по малейшему жесту хозяина броситься на добычу. «Гость» вежливо попросил прикурить. Склонив голову, Октябрьский одними губами доложил, что идут автономные испытания «Козимы». Шеф принял информацию к сведению и также незаметно растворился в толпе.

Неподалеку от иностранцев собралась группа российских коллег. Тополевский в модном замшевом пиджаке цвета речного песка походил на выходца с юга Апеннин. Поздоровавшись с товарищами, он представил им симпатичного, кареглазого брюнета.

– Знакомьтесь, мой новый помощник Виктор Матвеев. В мое отсутствие он уполномочен решать любые вопросы.

Сослуживцы приветствовали новичка кивком головы.

– С боевым крещением! – напутствовал Виктора Андрей.

– Василич, а почему эту «штуковину» испытывают не в МИКе?

Видя, что за ними внимательно наблюдает Октябрьский, Тополевский отвел Матвеева в сторону и, не скрывая иронии, пояснил:

– Компетентные органы убеждены, что присутствие в войсковой части иностранцев позволит им выведать страшную военную тайну.

– По-моему, гости и без того прекрасно осведомлены, что наши спутники запускают именно военные умельцы.

– Шутки шутками, а секретов в части хватает, – стал серьезным Андрей. – Господа бюргеры действительно многое бы отдали, чтобы побывать на наших закрытых объектах. Конечно, они в курсе, что в МИКе готовят военные спутники, и готовы за один только их внешний вид выложить кучу денег. Как ты понимаешь, в валюте.

– Жаль, все секреты давно проданы, – мрачно пошутил Матвеев и посетовал: – Как-то несолидно работать в таких условиях. Космическую аппаратуру готовим фактически на обеденном столе. Вон у немцев какие приборы и инструменты. Грех их прятать от людских глаз.

– Не тарахти, – оборвал приятеля Тополевский. – Требования режима не обсуждаются.

– «Жираф большой, ему видней», – с пониманием напел Виктор.

Андрей посмотрел на него выразительно, настраивая на деловой лад:

– Вникай в работу, солист. Я не всегда буду рядом, потому любые вопросы, подчеркиваю – любые, тебе придется решать самостоятельно.

– Так, вроде, наших гостей опекают самарские спецы, – кивнул на промышленников Виктор. – Будем надеяться, обойдется без проблем.

– Будем надеяться, – согласился Андрей. – Но имей в виду, через два дня «Козима» должна стоять на борту нашего спутника. В противном случае нам придется платить крупную неустойку.

– Из собственного кармана?

– Ни у нас с тобой, ни у всего космодрома, боюсь, не найдется требуемой суммы. Так что берись за работу, как это ты умеешь делать, а я отлучусь в контору к «особенным» ребятам. Есть у них какие-то вопросы по нашему столу.

В гостиницу Андрей вернулся во второй половине дня и первым делом поинтересовался у Матвеева, как идет работа. «Испытания завершены! – в шутку вытянулся Виктор. – Везем аппаратуру в МИК». – «Лады», – улыбнулся Тополевский, направляясь к иностранцам. Сытые после обеда и довольные проделанной работой немецкие специалисты с торжественным видом передали коллегам из самарского КБ свое «детище», заботливо установленное в специальный контейнер размером с обычную обувную коробку. Отъезжающий автобус они проводили радостными возгласами и бурными аплодисментами, будто спустили на воду гигантский корабль.

Когда экспедиция с «Козимой» прибыла в МИК за сорок километров от гостиницы, там шли работы по сборке ракеты-носителя, а на специально отгороженном от посторонних глаз участке проводились испытания спутника. Руководил этими процессами полковник Гринин. «Распаковывайте аппаратуру и готовьте ее к установке на борт, – распорядился он, пожимая руку Андрею, и строго напомнил: – Попрошу лишних не толпиться у стапеля». Двое самарцев бережно достали прибор из контейнера и после «заземления» на специальном устройстве подняли его к борту космического аппарата.

– Василич, пойдем, перекурим, – предложил Андрею Гринин. – Пока идет установка, у нас есть минут десять – пятнадцать.

Они вышли на улицу и направились к курилке. Там было достаточно многолюдно. Завидя руководство, солдаты согласно поговорке «Подальше от начальства, поближе к кухне» предпочли незаметно ретироваться. Офицеры, до того что-то живо обсуждавшие, после приветствия руководства замолчали.

– Чего притихли, орлы? – обратился к ним Гринин. – Небось, наши кости перемывали?

– С чего бы? – стряхнул пепел Матвеев. – Просто я вспомнил, как однажды, когда служил в соседней части, «перекладывался» домой. Выхожу, и на мое счастье летит «брезентовый автобус».

– А это что такое? – удивился Гринин.

– «Семен Семенович», – иронично поддел Андрей. – Это бортовая машина, крытая брезентом.