Элла Крылова - Мертвый и Похороненный

– Колдуны все курят? – спросил я сварливо.

– А все офицеры такие зануды с утра, ннда? – ответила она.

Вчера мы изрядно перебрали. Настолько, что я даже счел возможным сказать ей парочку комплиментов. А она быстро и изящно увела меня в свои апартаменты. В отличие от прочих Ласточек, она жила в гостинице, а не в форте. Колдуны все такие. Индивидуалисты. Понятие дисциплина им чуждо. Я сел, держась за голову теперь уже в прямом смысле. Голова трещала по всем швам и грозила развалиться. Но меж тем работала. И я помнил, что у меня вообще-то к Локе не только постельный интерес был.

– Пива? – спросила колдунья, поднявшись. Ее пышная грудь колыхнулась так, что будь похмелье чуть слабее, я бы задумался о продолжении сегодняшней ночи… Но увы. А от упоминания пива меня чуть не вывернуло.

– Воды, – сказал я. – А еще я по утрам люблю сладкий компот.

– Учту, – Лока дернула за шнурок вызова слуги. Не отягощая себя одеждой. Впрочем, слуга оказался видавшим виды, и своего смущения не показал. Кувшин компота, яичницу, гренки, сало тонкими пластиками (не шматами, понял?!), побольше свежих булочек (носом чую, что только из печи вынули, ннда?) и бульон.

– Спрашивай давай, – Лока повернулась ко мне. – Или сначала тебе нужно в себя прийти?

– О чем спрашивать-то? – я тупо захлопал глазами.

– Ну не просто же так ты меня вчера назвал самкой оленя и еще как-то поэтично, не помню…

– Газелью, – буркнул я недовольно.

– Один хрен, – махнула она рукой. – Так что надо-то тебе? Я свое получила, теперь твоя очередь, ннда? Или все-таки подождем заказанного? Слуги здесь довольно расторопные…

Сладкие булочки с компотом – отличный похмельный завтрак. Ну можно еще бутерброд с салом, да. А пиво я и в трезвом уме пить не могу. Я достал из компота сливу, думая с чего бы начать. Она уже и сама все поняла, вот только я сам не до конца понял.

– Скажи, а ты можешь приказать, скажем, этой тарелке прилететь в твою руку? – спросил я.

– Нет, – ответила Лока. – У меня нет для этого заклинаний. Могу затемнить окно. Могу заставить свечу загореться, но тут точность нужна, со свечой не всегда получается, заклинание для костров предназначено, могу создать в этом стакане воду. И все, если не выходить из комнаты.

– А откуда ты берешь заклинания? Можешь свои придумывать?

– Ммм… Наверное могу, никогда не пробовала, – пожала плечами Лока. – Я обычный боевой маг, меня натаскали по общей программе, плюс всякое разное, что попалось, пока я служила в Храмовниках.

– Ого! – удивился я.

Храмовники – это было очень круто. Это было совершенно неожиданно, я бы даже сказал. С Храмом даже наш царь остерегался связываться, и был откровенно рад, когда они предложили мир и союз на вполне приемлемых условиях. Собственно, храмом Храм не был. Это просто название такое. Единственный идол, которому они поклоняются – это меч.

– А почему ушла? – спросил я, забыв на миг даже о своем деле.

– Не люблю ненужные ограничения, – она снова пожала плечами. – Выгнали меня. Нужна я вот такая Храмовникам!

– Есть у меня знакомый, – начал я осторожно. – Приятель даже, можно сказать. Татуировок на нем нет, а значит, ни в одной из ваших магических шарашек он не учился. И вот однажды, когда он думал, что я не вижу, он заставил кружку со стола прыгнуть ему в руку. Мимоходом, я бы даже сказал, походя. Что это может значить?

– Нннда… – Лока задумалась. – Ходят слухи, что магия может проснуться в любом возрасте, и ты видел спонтанное ее появления…

– А как бывает обычно?

– Уже во младенчестве знают, колдун это или нет, – Лока уселась возле окна и принялась набивать трубку заново. – На нем точно нет татуировок? Ты видел его голым?

– Эээ… – смутился я. – Нет, не видел, если честно. Но обычно эти ваши узоры выглядывают из-под любой одежды.

– В некоторых школах нет так, – Лока закурила. – Там их делают незаметными и маленькими. Вообще-то необходимых татуировок всего-то от трех до двенадцати, остальное – шик и понт, не более чем.

– Так, ладно, оставим это… – я встал с кровати и прошелся по комнате. – Допустим, это не спонтанное проявление. И он колдун. В каком случае он мог бы сделать так?

– Кружку передвинуть? Только если у него есть соответствующее заклинание. Или…

– Или?

– Или если он чудовищно, невообразимо, невероятно крут.

***

Трущобы – это плесень на теле города. Их нет только в самом начале, да и то, если город начинают строить как город, а он не вырастает сам на месте бывшей деревни, наследуя ее злачные места и гнилые тупички. Улла-Кутта стала городом давно. В начале, правда, мне она городом не казалась – что это за город такой без стен и ворот? А потом я понял, что стена здесь без надобности, все равно подойти к северной столице можно только с одной стороны, и вот там как раз есть ворота. И стена, закрывающая узкое ущелье, в которое спускаешься с перевала. На котором, кстати, имеется вполне боеспособный форт.

Воевать с трущобами так же бессмысленно, как, например, с морем. Или с ветром. Бессмысленная трата сил. Все равно найдутся люди, которым нравится жить в грязи. И те, которые им эту грязь предоставят. И трущобы снова появятся.

В Улла-Кутта район отбросов именовался Просяной вал. У этого названия была даже какая-то красивая и замысловатая легенда, но мне было наплевать и в позапрошлом году, когда пьяный торговец каким-то гиеновым дерьмом пытался мне ее рассказать, и сейчас. Сегия хмурил светлые брови и молчал.

– Я тебя предупреждал, чтобы ты попроще оделся, – сказал я. Только чтобы его поддеть. Я перестал быть с ним откровенным. Он не тот, за кого себя выдает.

– Нам точно надо в это вонючее змеиное гнездо? – спросил он.

– Твой человек принес нам этот адрес, – произнес я. – Сам я тоже не большой любитель ходить по притонам. – Может все-таки вернемся, и ты переоденешься?

Губы северянина скривились в презрительной ухмылке. Он расправил могучие плечи и перевесил меч так, чтобы его было видно со всех сторон. Будет мешать при ходьбе, конечно, но предосторожность неглупая.

Притон назывался «Бутылочное горло» и выглядел, как и положено притону, обшарпанным, грязным, прокопченным, с провалившейся крышей и выбитыми окнами. Вывеска покосилась, но этот недостаток искупался огромным количеством приделанных к ее нижнему краю горлышек от разбитых бутылок. А еще какой-то небесталанный художник изобразил на стене кудрявую девицу, демонстрирующую еще один вариант применения горла.

Возле входа топтался оборванец с длинными сальными волосами и сучковатой дубинкой на поясе – местный вышибала и распорядитель в одном лице. Он увидел меня, подмигнул, скривил рот в улыбке, обнажив гнилые зубы и потащил нас через толпу пьющих, жрущих и лапающих девок оборванцев. Они тут были везде – сидели за столами и на полу, толкались возле парня с барабаном и делали вид, что танцуют, просто стояли и недоуменно взирали на мир вокруг… Наверное, я бы сбрендил, если бы каждый день видел перед собой такое зрелище.