Александр Свистула - Граф Соколовский и разыгранное убийство

Александр Васильевич Свистула

Граф Соколовский

и разыгранное убийство

Глава первая

Разговор за глинтвейном

Однажды, дождливым осенним вечером, в загородном доме графа Соколовского собрались его ближайшие и любимые друзья. Разместившись в креслах стиля барокко, они смаковали горячий глинтвейн. Хозяин дома сидел немного поодаль, ближе к камину. Александр Константинович потреблял тёплый напиток неспешно, делая маленькие глотки и постоянно вытирая при этом свои пышные усы. Он словно пытался распробовать вкус каждого компонента глинтвейна. В мыслях своих граф был неизмеримо далеко от своего дома. Он совершенно затих и не отводил взгляда от камина. Яркие красно-жёлтые языки пламени очаровывали Александра Константиновича своим танцем.

Друзья графа Соколовского сидели вокруг лакированного столика в стиле барокко. Ближе всех к Александру Константиновичу находился его секретарь, известный щёголь, Франц Карлович. Он, казалось, пытался подражать во всём, как манерами, так и внешним обликом, своему хозяину. Кроме растительности на лице. Кожа на ухоженном лице секретаря оставалась такой же гладкой, как и в день его появления на свет. Позади, на соседних креслах, расположились Борис Михайлович и Софья Николаевна Матюшкины. Как и всякая молодая супружеская пара, они до сих пор жили в состоянии любовной эйфории и не могли отвести друг от друга глаз. Ближе всех прочих к столику, на котором находились два кувшина с глинтвейном и тарелочки с нарезанной ветчиной и овощами, примостился денщик Фёдор. Слева от него сидели две женщины – Любовь Павловна, главная кухарка, и Марфа, исполнявшая обязанности экономки. Любовь Павловна, совсем древняя старушка, не употребляла спиртного и поэтому пила крепкий чай. Эти две особы с совершенно разными характерами и значительной разницей в возрасте были связаны необычайно крепкими дружескими узами. За их спинами, оставаясь недоступным для света электрической люстры, молчаливо восседал дворецкий, немец по происхождению.

Подобная компания собиралась в доме Александра Константиновича довольно часто. Не хватало лишь славного петербургского сыщика Утёсова. Вступивший недавно в брак Матюшкин тоскливо поглядел в огромное окно. Там, за пределами тёплой и светлой гостиной, властвовала непогода. Крупные капли дождя колотили по стеклу. Раздававшийся грохот сливался с раскатами грома.

– Вот это ливень, – заметил, едва сдержавшись от желания присвистнуть, Матюшкин. – Теперь-то лето подходит к концу.

– Борис Михайлович, мы вас в такую непогоду домой не отпустим, – заверила Марфа. – Верно ведь, Александр Константинович?

Хозяин дома ничего не сказал в ответ. Но его аккуратная бородка утвердительно качнулась вперёд. Против воли собравшихся тихий разговор измельчал и превратился в скучающее молчание. Поочерёдно молодые супруги, простудившиеся недавно, нарушали установившуюся тишину сморканьем и чиханьем. Разбавить тоску попытался секретарь Соколовского.

– Я недавно прочитал в журнале «Ребус» интересную историю. В доме одного профессора Санкт-Петербургского университета был проведён любопытный эксперимент. Шведский медиум посадил за стол одиннадцать человек и поочерёдно вызывал различных духов. И что самое интересное, духи умерших отозвались на его зов и отвечали на вопросы медиума.

В этот момент за окном сверкнула молния. Немного погодя, грянул гром такой силы, что задрожали занавески. Марфа испуганно схватилась за грудь.

– Ох! Страсти какие, – прошептала перепуганная экономка. – Прекращайте, Франц Карлович, чепуху городить.

– Ну, почему же, – вдруг раздался со стороны камина голос Александра Константиновича. – Продолжайте. Мне стало интересно. А духи являлись в порядке очереди или толкались у стола, как у прилавка?

– Медиум вызывал их по очереди. В самом начале явился дух Якова Брюса. Покойный чернокнижник говорил посредством соединения с телом шведского медиума и предсказал России мир и процветание. В наступившем двадцатом веке Российская империя станет самой передовой и мощной державой. Я уже не помню, кого они вызвали. Кажется, Пугачёва, Ивана Грозного, Исаака Ньютона. А потом медиум заставил стол летать по воздуху. Но покойным не понравилось, что их потревожили ради развлечения. Они затушили все свечи в доме и принялись душить двоих гостей.

– Ой, ну, хватит! – взмолилась Марфа.

Все, кто находился в гостиной, с потаённым страхом слушали графского секретаря. Пока он говорил, в комнате стояла абсолютная тишина. Её нарушал лишь жующий Фёдор и кашляющая Марфа.

– Профессор подтвердил наличие связи с душами умерших. И научных объяснений летающему столу и потухшим свечам он привести не смог. Таким образом, наука оказалась бессильной перед потусторонними силами – закончил секретарь и многозначительно отпил из бокала глинтвейн.

– Но это лишь потому, что рядом не было Александра Константиновича, – ухмыльнулась Марфа. – Что вы теперь скажете?

– А в чём дело? – удивился граф. – Я разве должен что-то говорить?

– Как будто не ты спорил со мной недавно. Говорил, всё это глупости. А сейчас что же? И сказать нечего. Уж если профессор не смог опровергнуть, – Марфа торжествующе подняла вверх палец.

– Если ты думаешь, что после услышанной истории для слабоумных я поверил в медиумов, то ты полная дура, – граф Соколовский поднялся с кресла и поставил на камин бокал. – Ничего, более идиотского я уже давно не слышал. Какой-то шведский плут научился хорошо изменять голос и выдаёт эту особенность за голоса умерших.

Александр Константинович внезапно побледнел. Его тело замерло на месте, а тонкие пальцы принялись судорожно трястись. Правой рукой он медленно указал на Фёдора и заговорил совершенно чужим голосом: «Ты плохо вычистил конюшни. И за это будешь бит своим хозяином. Это говорю я – Александр Васильевич Суворов». Граф не сдержался и засмеялся.

– Тьфу, дурень, – перекрестилась Марфа.

Бородатый денщик не обратил на графское шутовство никакого внимания и наполнил свой бокал третий раз.

– Хорошо, – улыбаясь, сказал Матюшкин. – Пусть он специально изменял голос. Но как объяснить летающий стол, затухшие свечи?

– И двух гостей, которых призраки чуть не задушили, – подсказала его жена.

– Да стоило мне заранее договориться с Фёдором, он бы сейчас не что задыхающегося сыграл, но и утопающего. А за рубль он вам и трезвого изобразит. Затушить свечи проще простого – кто-то вовремя открывает окно или хлопает дверью. Борис Михайлович, я всегда хвалил вас за богатую фантазию! Неужели вы не можете придумать логического объяснения такой ерунде?