Сергей Бурый - Случившееся

«Собаки шли на запах и приносили лишь скальп беглеца».

Когда я прочитал ему это? Он сильнее сжал мою руку, это стало его привычкой уже ближе к концу. Значит, ближе к концу… Мои истории всегда были страшными, а со временем становились все страшнее, и я ничего не мог с этим поделать. Он всегда просил рассказать что-то новое, придуманное именно мной. Я точно знаю, что он любил меня, а я его.

Все это было еще до того, как мы узнали про брайлевские дисплеи. Позже я продал почти все, чтобы купить их на весь центр. В этом центре все и началось, там мы познакомились.

В то время я был очень спокоен и избавился от большинства навязчивых идей, оставались только какие-то мелочи, которые не слишком меня беспокоили. Я писал тексты и неплохо зарабатывал, но у меня не было ни девушки, ни друзей, никого. Не помню, где я увидел информацию о центре, пусть будет просто где-то.

– Помнишь, где я увидел? – спросил Инну.

– Ты не рассказывал.

– Тяжело вспоминать.

До этого все было так легко. То, что я сейчас расскажу, ужасно несправедливо. Так не должно было случиться, но так случилось. Я бы умер прямо сейчас, не раздумывая ни секунды, будь это ценой за то, чтобы отменить случившееся.

Инна уже заплакала. Она все знает и всегда знала.

– Но я должен рассказать.

Кивнула, рассказывай.

Я пришел в центр уже не в первый раз. «Куда мне?». «Туда, потом налево в открытую дверь», – сказала женщина басом и показала рукой, не поднимая головы. Взглянула на меня быстро, когда вошел. Узнала, я уже приходил и заполнял все необходимые бланки. Мне хотелось помогать детям, центр подходил для этого идеально.

В небольшом коридоре зацепился за рифленую стену, какие бывают в таких учреждениях. Вошел в открытую дверь, меня встретила молодая девушка, имя которой так и не смог запомнить. Быстро поговорили, она дала инструкции. «Вот ваш, – он сидел за партой у окна. – Его зовут».

– Не могу.

– Не надо, – сказала Инна. Она поняла, что я не хочу называть его по имени. Даже вспоминать имя не могу, сразу слезы на глазах. Наш неизреченный друг. Мы с Инной даже думали об усыновлении, но как можно усыновить того, кто старше тебя?

Неизреченный, потому что он не говорил и не слышал. У таких людей есть другие способы восприятия мира и соприкосновения с ним. Он сразу мне понравился, а я ему. В первый же день он понял, кто я такой и чем занимаюсь. Решил, что я писатель или что-то вроде того, так было проще для его понимания. Он даже откуда-то знал о моем отце, хотя кто о нем не знал. Последний русский классик, знаменитость, не то что сын.

Он просил передать то, что я пишу, донести смысл. Думал, это целые рассказы или даже романы, хотя на самом деле всего лишь зачины к ним, идеи, аннотации, синопсисы, наброски в голове. Через какое-то время он все-таки понял, что это только зачины. «Ты мог бы торговать зачинами романов», – предложил он мне. В тот день пахло сиренью.

«Фиолетов мрак за окном, внутри свет. Это давно было его рабочим местом. Он крал исповеди и продавал их тем, у кого воровал. Иногда удавалось даже выкрасть записку со списком грехов из кармана богато костюмированного прихожанина, и он ждал его у входа. Жертвами были только богатые. Он шантажировал их, брал деньги и считал это достойным делом, но вскоре умер от подагры. В то время подагра считалась недугом богатых».

– Я тоже помню ту сирень, – сказала Инна.

– От тебя пахло сиренью, когда ты подошла тогда.

Он всегда сидел рядом с окном, летом его держали нараспашку.

«Можно я с вами посижу?». «Пожалуйста».

Она представилась, я тоже, быстро разговорились. Влюбленность я ощутил сразу. Начал показывать, как мы проводим время с ним. «Да я знаю, как тут». «Знаете?». «Давай на ты». «Давай». «Два месяца не была просто».

Инна приходила в центр уже давно, два года. С ним она тоже была знакома, но не так близко, как я. Помогала всем подряд, а с ним, оказывается, мало кто находил общий язык.

– Общий язык – опять не то.

– Не думай, – махнула рукой Инна.

– Не те слова нахожу.

«Про тебя уже легенды ходят, приходишь каждый день». «Прихожу». «Обычно люди реже. И с ним так хорошо общаешься. Никто так с ним не общается». «Мне нравится».

У меня никого не было, у нее никого не было, и в этих «не было» было «было». Наше общее прошлое появилось в тот же день. Лучшее случившееся со мной за всю жизнь.

Мы вместе вышли из центра, вместе дошли до метро, вместе не стали заходить внутрь, вместе решили прогуляться, вместе пытались произвести впечатление, вместе с умным видом обсуждали Ролана Барта и Лотмана – она окончила филфак, вместе рассмеялись над этим после выпитого, вместе дошли до меня, вместе остались на ночь, вместе проснулись. Стали жить вместе.

Я не забыл о нем, не ходил реже, каждый день был в центре, и Инна тоже. Мы часто говорили о нем, как о ребенке, и знали, что это странно, потому что он не был нашим ребенком и вообще не был ребенком. Мы любили его и ощущали взаимность.

– Помнишь, одна история его все-таки испугала.

– Да у тебя все были страшные.

– Он не боялся.

– Нет, ему нравилось.

– Но та была другой, он испугался.

Возможно, в той истории я придумал слово, и он почувствовал это. Не услышал, просто почувствовал.

– Может быть.

В тот день одна из работниц центра, которая никогда мне не нравилась, сказала «убила бы», и замахнулась на него, когда он опрокинул кружку с чаем. Я схватил ее за руку и чуть не ударил, Инна сдержала. Мне хотели запретить посещать центр, я отказался извиняться, в итоге кое-как удалось замять, и все стало по-прежнему.

Летом мы с Инной полетели в Испанию. В день вылета небо было фиолетовым, я думал, что будет гроза и рейс отменят, но его не отменили. Мы сняли квартиру на восточном побережье, наслаждались друг другом, всем вокруг и обсуждали, что будет по возвращении. У меня не возникало сомнений в будущей совместной жизни, мы даже не обсуждали это, решив все между строк.

За четыре дня до вылета домой, когда мы были на экскурсии в Барселоне, раздался звонок. «Новожилов?». «Да, я в Ис…». Меня перебили. Сказали, что ему стало очень плохо. «Критическое». Я посмотрел на Инну, она поняла по взгляду. «Он просит вас, можете приехать?». Его уже отвезли в реанимацию. Я спросил, что нужно сделать, как помочь. «Уже ничего, приезжайте скорее». Я узнал адрес, и мы с Инной сразу отправились туда.

Это было нелегко. Все наши вещи остались в другом городе на восточном побережье, при нас только паспорта. Хорошо, что карточка с деньгами тоже с собой. Кое-как уговорил водителя автобуса отвезти нас в аэропорт, хотя наличных не было. Он понял ситуацию. Нам повезло, удалось поменять билеты, хватило денег доплатить. В аэропорту я позвонил, чтобы узнать, как он, линия все время занята.