Йозеф Вагнер - Царь зверей не лев

При съемке диких зверей фотоаппарат должен быть всегда наготове, звери не будут ждать, пока вы достанете и наведете его. Когда мы со Зденеком колесили по бушу в поисках животных, у нас уже был опыт в этом деле, мы несколько приспособили машину и могли держать в ней пленки, аппараты и объективы, защитив их от действия пыли и солнца. Я всегда сидел на заднем сиденье, рядом лежали необходимые фотопринадлежности, прикрытые одеялом и махровым полотенцем сверху, окна в машине я оставлял открытыми, чтобы она продувалась ветром. За моей спиной находился ящик, высотой по спинку заднего сидения. В нем лежали фотоаппараты с телеобъективами: один с фокусным расстоянием 800 мм, второй — 600 мм. Размер большого был 90 см, вес 18,5 кг, второй был длиной 70 см и весом всего лишь в 8 кг. Разумеется, такую тяжесть трудно долго удерживать в руках. Поэтому я проделал в крыше машины прямо над собой отверстие и впереди на высоте своего роста укрепил низкий штатив особой конструкции. На большой скорости трудно манипулировать множеством ручек на штативе, и я вместо винта, которым аппарат прикрепляется к штативу, сделал коническую выемку шириной около 6 см. Аппарат нужно было лишь вставлять в нее, на дне шпонки находился асимметричный винт, которым я укреплял фотоаппарат при езде. Под аппаратом на простом штативе находилась подвижная штативная головка Лингофа — это собственно свободно вращающийся шарнир, укрепленный лишь одним зажимом. Если мне надо было заснять какое-либо животное, я быстро вставлял аппарат в штатив, наводил его и снимал. Чтобы не повредились телеобъективы и фотоаппараты, находившиеся в ящике за моей спиной, я подложил под них толстый слой поролона, вырезав в нем предварительно углубления по их форме. Сам же ящик мы накрывали махровым полотенцем, на которое был нашит толстый слой поролона.

Я очень жалею, что так мало узнал об этом загадочном, скрытном племени покомо. Было бы интересно знать особенности их жизни и быта, внутрисемейные отношения, их обычаи и вообще попытаться заглянуть в их внутренний мир, узнать их душевный склад, восприятие жизни. Порой меня поражали в них чуткость, очень развитое чувство дружбы, способность к самопожертвованию. Отсталые покомо не раз удивляли меня своей совершенной речью.

В это трудно было поверить. Они жили очень замкнуто на своем острове посреди Таны, окруженные всеобщей недоброжелательностью и презрением. Никто не собирался вступить на тропу войны против них, ведь у них не на что было польститься, а скот они не разводили. Даже на их территорию — дикий остров, заросший густым терновником, — ни одно из соседних племен не зарилось.

Племя покомо так и осталось для меня загадкой.

Они были очень трудолюбивы и старательны, чего я не наблюдал у других обитателей буша ни в одну из своих экспедиций. Поэтому я очень удивился и расстроился, когда они нас покинули.

Послушайте, как это произошло.

Как-то в полдень я увидел, как женщина вброд переходит реку. Она направлялась со стороны острова, владений молчаливого и недоверчивого племени. Быстро продвигаясь вперед, она шлепала по воде руками, отгоняя крокодилов и бегемотов. Признаюсь, я так никогда и не последовал их примеру, хотя искушение не раз охватывало меня. У меня попросту не хватало смелости.

Женщина вышла из воды на берег и направилась к нашему лагерю. Чуть наклонившись вперед, она шла некрасивой, раскачивающейся походкой. Представители этого племени не отличались красивой и прямой осанкой, которой я всегда восхищался у африканцев. Казалось, что покомо вечно куда-то спешат, порой даже напоминая преследуемое животное.

Эта женщина и в самом деле очень торопилась. Лишь только она приблизилась к лагерю, как покомо перестали работать — чего никогда прежде не случалось — и столпились вокруг нее. И это тоже было странно. Такого здесь не бывало, чтобы мужчинами руководила женщина, то есть, чтобы кто-то ее слушал и вообще считался с ней. Все выглядело очень странным.

Я окликнул нашего "прораба", Симона.

— Почему твои люди прекратили работу?

— Не знаю, — в недоумении пожал он плечами. — Не знаю, что и думать. До сих пор я не мог на них пожаловаться.

— Ты спрашивал их?

— Спрашивал. Они вообще ничего не говорят.

Покомо отличались неразговорчивостью и всегда говорили лишь самое необходимое. Мы уже привыкли к этому. Но сейчас их молчание означало нечто иное.

— Попробуй еще раз узнать, что случилось.

Симон ушел, я же остался один со своими мыслями. Я возлагал большие надежды на покомо. Постройка лагеря быстро продвигалась, и я надеялся, что с их помощью мы сможем наверстать упущенное время. Во время этой экспедиции возникало столько проблем, было столько трудностей, что порой она казалась мне заколдованной.

— Ну, какие новости? — нетерпеливо спросил я Симона, который вернулся подозрительно быстро.

— Они даже не взглянули на меня.

Я не хотел верить и решил пойти к ним сам. Они все еще стояли, столпившись вокруг женщины. Она что-то говорила, и мужчины-покомо внимательно ее слушали. Когда я подошел, женщина замолчала.

— Почему вы не работаете? — с улыбкой спросил я.

Никто не ответил мне, глаза у всех были опущены.

— Идите работайте! — распорядился я, но, повинуясь интуиции, постарался, чтобы приказание не прозвучало слишком категорично. Я чувствовал, что это всеми унижаемое племя на самом деле смелое и отважное, и совсем уж не безропотное и безгласное, что покомо признают лишь свои собственные законы, но какие?

— Вы не довольны? Ведь мы дали все, что обещали.

Тут я вспомнил, что мы им собственно ничего и не обещали, ведь мы ни о чем не договаривались. Попросту мы автоматически выдавали им плату, которую они каждый раз брали и никогда ни на что не жаловались. Все мы были довольны. Во всяком случае я так считал.

— Вы же получили еду и деньги! — продолжал я.

Все упорно продолжали смотреть в землю, лишь один из них, старый сгорбившийся африканец, поднял на меня глаза. Казалось, его взгляд говорит: деньги и хлеб — это еще не все! Но определенно мне почудилось: всему виной мое испорченное цивилизацией мышление.

— Вы получили все! — прокричал я.

И снова ни слова в ответ. Постепенно во мне закипала злость, я уже было собирался сказать им, что за простой мы не платим, что они нас таким образом обкрадывают, а ведь деньги с неба не падают... Но что такое подобные доводы в этих диких местах?..

Я призвал на помощь лесть:

— Борано ленивые. Покомо трудолюбивые.

Но мои слова не оказали никакого действия, никто не поддался на уловку.