Йозеф Вагнер - Царь зверей не лев

До сих пор не знаю, как это я мог поступить таким образом... Мы остановились от них в каких-нибудь двадцати метрах. Я приготовился фотографировать, так как уже больше не надеялся на то, что они, наконец, обратят на нас внимание и выйдут из тени.

Все случилось так молниеносно, что я даже опомниться не успел. Джип взлетел в воздух, потом нас швырнуло вперед, мы летали вверх и вниз, автомобиль сотрясался под ударами рассвирепевших носорогов. Все четыре колеса мгновенно "испустили дух", бензиновый бак был искорежен, капот и бампер тоже.

— Выключи мотор! — заорал я.

Однако совершенно посиневший Альфонз был не в состоянии вспомнить, где находится ключ зажигания. Мы чувствовали себя, будто в разбушевавшемся море. Наконец, меня швырнуло на руль, и я выключил мотор. Это была единственная возможность спасти собственную шкуру, так как его гудение вызывало у носорогов еще большую свирепость.

Тут носороги снова вернулись в тенечек под дерево и опять окаменели. Ну и что теперь?.. Джип вышел из строя, а мы остались одни в диких джунглях, далеко от лагеря, без рации и без оружия.

Когда мы кое-как опомнились, я первым делом (про себя, конечно) обозвал себя дураком и только после этого стал думать, что делать дальше. Придумать ничего не удалось, и мы отправились домой пешком.

Путешествие было не из завидных. Наконец, мы все же пришли в лагерь. Можете себе представить, в каком виде.

— Хорошо еще, что ты успел вовремя, — сказал Маррей. Он был умыт, выбрит и наряжен в комбинезон, в котором обычно летал на своем самолете — ему тоже больше нечего было одеть.

— Что это я успел? — не понял я.

— Через пару минут будет торжественный ужин. Муго уже накрывает на стол.

Я совершенно забыл об этом событии. Я валился с ног от усталости, но был вынужден кое-как привести себя в порядок и идти на ужин. Муго не перенес бы такой обиды.

Точно в девять мы сели к праздничному столу.

— Интересно все же, что нам Муго приготовил, — заметил Маррей.

Мне уже все было абсолютно безразлично… но вдруг все-таки пришлось очнуться.

Появился Муго, на котором от отчаяния просто лица не было.

— Что случилось? — испугался я.

— Бвана, пока я накрывал на стол, Бенедикт, этот проходимец, разинул рот и... обезьяны сожрали наш ужин.

Муго сгорбился и тихо, не проронив больше не слова, ушел в свою палатку. Бенедикт тщательно мыл кастрюли, которые, может, и мыть-то не стоило, так как обезьяны их вылизали дочиста.

Муго наверняка приготовил вкусный ужин, так что обезьяны остались довольны...

Человек, что касается защиты диких животных, может и перестараться. Вот вам пример: люди перестали охотиться на бегемотов в области канала Казинга в Уганде, и они тут же размножились так, что превысили возможности приведенного ареала. Если раньше они держались только у реки, то теперь занимают и территории на пять километров вдоль канала на обоих его берегах. Бегемоты выщипали здесь всю траву, и началась эрозия почвы. Чрезмерное их размножение имело и другие непредвиденные последствия — в реке Казинга увеличилось содержание экскрементов бегемота, что вызвало усиленное размножение планктона и водяных растений, что повлекло за собой увеличение количества рыбы как в реке Казинга, так и в озере Альберта — в тех местах построили рыбоконсервный завод. Отходы от обработки рыб привлекли огромное количество марабу, которые начали устраивать себе гнезда в кронах редкого дерева эуфорбии и почти уничтожили его своими экскрементами. Люди, конечно, вовсе не собирались уничтожать редкую породу деревьев, но в конце концов были вынуждены это сделать из-за чрезмерно размножившихся бегемотов. Со временем количество бегемотов стали регулировать повышенным отстрелом. Однако до сих пор никто не знает, как это отразится на марабу и эуфорбии.

Люди, не понимающие законов природы, считают льва, волка или орла бесчувственными, кровожадными убийцами, а серны, овцы и газели представляются им олицетворением нежности и невинности. Эти глубоко вжившиеся представления привели к тому, что во многих местах полностью истребили хищников. Группа американцев, которая, конечно же, стремилась к совершению благодеяния, в начале нашего века решила защитить стада оленей на горном плато Каибаб в Аризоне. Естественно, путем уничтожения хищников, охотящихся на них. Начался тщательный отстрел пум, волков и койотов, причем охота на оленей была строжайше запрещена. Первоначальные результаты были восхитительны: в течение целых пяти лет количество оленей непрерывно возрастало. Они были мощными, красивыми и паслись на богатых пастбищах без малейшего страха перед подстерегающими плотоядными. Прошло еще немного времени, и олени настолько размножились, что полностью уничтожили растительность. Трава, выщипанная до корней, не успевала отрасти, а обглоданные деревья гибли на глазах. Области, где процесс выветривания почвы был наиболее интенсивным, превратились в пустыни. У оленей стало во все большем количестве появляться совершенно немощное потомство — и не только из-за недостатка пищи, но и из-за возраста родителей: это были старые, больные животные, которые в нормальных условиях уже давно были бы "выбракованы" хищниками. Таким образом, в описываемом случае хищники не могли выступить в качестве фактора естественного отбора, устраняющего из сферы продолжения рода больных и ослабленных животных. Великолепные стада исчезли, а их место заняли рассеянные группки животных, перебивающихся обгрызанием высохших деревьев и выщипыванием поредевшей травы.

В мире все устроено очень просто — на каждое травоядное приходится свое плотоядное. Эту закономерность не осознают ни хищники, ни их жертвы, но извечно ей руководствуются.

Отлов крупных животных с помощью автомобилей совсем не так прост! Для начала мы то и дело приходили в отчаянье от бесконечных трудностей. То у нас ломались бамбуковые "пики“, которые мы использовали для сгона зверей к месту отлова, то рвалось лассо или прокалывалась шина, или разлеталась в куски полуось, отказывал мотор или мы где-то "сеяли“ запасное колесо, или же нам какой-нибудь зверь разносил в щепки хитроумные устройства в кузове грузовика. Пожалуй, самое большое фиаско мы потерпели во время отлова черных буйволов. В одно прекрасное солнечное утро мы обнаружили крупное стадо буйволов с молодняком нужного нам возраста. Безо всяких раздумий мы погнались за ними. Местность была гладкой как, по крайней мере, обеденный стол. Я, конечно, пытался преградить им дорогу. И, будучи от них уже совсем рядом, я вдруг начал проваливаться в болото, по внешнему виду ничуть не отличавшееся от окружавшей его местности. Машина провалилась до поддона, туземцы чуть не выли от страха, мы продолжали погружаться все глубже. Полтора дня нам пришлось вытаскивать машину из трясины. В другой раз во время отлова на крутом повороте мы наехали на небольшой термитник, машина перевернулась, так что мы все покрылись жуткими синяками. Но ведь бог любит троицу! Прямо перед машиной, почти на бросок лассо, оказалась прекрасная молодая самка. Она петляла и что было сил стремилась скрыться в буше. Я дал газу, и — господи ты, боже мой! — провалился вместе с машиной в яму, оставшуюся после сгоревшего баобаба и успевшую зарасти высокой травой. Двое охотников так и вылетели из машины. Результаты приключения: треснувшие вал и несущая рама. Люди, к счастью, остались целы и невредимы. И только с четвертой попытки нам удалось отловить восхитительных животных.