Йозеф Вагнер - Царь зверей не лев

Мы начали сгонять жираф в середину. Только представьте себе эту картину! Мы на всех скоростях гнались за ними, дико ревели моторы джипа и самолета... а я невольно прислушивался к тиканью часов, которые безжалостно отсчитывали секунды. Кто победит?

Лассо обвило шею изумительно красивой самки.

— Пора!

Кикуйя с боевым кличем выскочили из машины и кинулись на жирафу. Все мои инструкции попросту улетучились из их голов. И вы знаете, что они сделали? Шестеро молодцов повисли на тонком жирафьем хвостике, а все остальные кинулись ей на шею. Я орал, умолял... Ничего не помогало.

Жирафа в глубоком шоке опустилась на землю.

Можете ли вы понять, с каким чувством я уходил с этого места? На опушке лужайки я оглянулся. Жирафа неподвижно лежала посередине, а из кустарников к ней подкрадывались два шакала. Я закрыл глаза. Я не стыжусь этого. Я ловлю животных ради жизни, и смерть в природе всегда глубоко ранит меня.

— Бвана, посмотрите, — прошептал Альфонз.

Шакалы напали на жирафу... и тут случилось нечто невероятное. Она вдруг пришла в себя, поднялась и, собрав последние силы, убежала в джунгли. Шакалам пришлось покинуть поле боя.

Кикуйя не поймают мне ни одной жирафы, это было ясно. Не оставалось ничего другого, как уговорить туркано.

Они сидели на том же самом месте, где я оставил их утром, только теперь они уже не ухмылялись, а держались серьезно, даже важно. Причина этого вскоре выяснилась.

— Джо, у тебя гости, — приветствовал меня Маррей. При сообщении неприятных известий он всегда пользовался только единственным числом.

— Так ты говоришь, у нас гости?

— У тебя гости, — поправил он меня, и это означало, что ничего хорошего ждать не приходится...

Из Исиолы прибыл предводитель племени туркано, он был пьян в стельку, но цель своего визита, хоть и заплетающимся языком, изложил на удивление четко и понятно:

— Ты не хочешь, чтобы мои люди молились. Ты не хочешь, чтобы они пошли в церковь. Если ты не отвезешь их в Ванюки, то...

Предводитель угрожающе замолчал и хотел удалиться с достоинством. Тут он зацепился ногой за корень акации, свалился на землю и прохрапел до самого вечера.

Другого выхода у меня не было, пришлось выполнить их требование. Я должен был наловить жираф. Должен! Если завтра их отвезти в Ванюки, я, правда, потеряю еще один день, но зато в запасе останется целых два.

Утром я завел большую "тойоту", и мы отправились в путь. Мы буквально плавали в облаках пыли, зато у туземцев было превосходное настроение. Как только они побывают в церкви, им сразу же захочется работать как можно лучше, — прикидывал я про себя что-то в этом роде, пытаясь хоть чем-то утешиться в этом далеко не комфортабельном путешествии.

Когда мы, наконец, подъехали к Ванюки, меня охватило любопытство. Ведь я ничего не знал о племени туркано, не знал, как они живут, мне были известны только их "особенности", о которых я рассказывал в предыдущей главе.

Высокий туземец, по всем признакам представлявший "начальника экспедиции", сразу же у въезда в деревню приказал мне остановиться.

Вокруг пока еще не было ничего, кроме лепившихся друг к другу обычных местных лачуг.

Все повыскакивали из машины и кинулись к обшарпанному домишке. Над входом висела от руки написанная вывеска "БАР".

— Ведь вы же собирались в церковь! — заорал я.

Церковь для меня представляла в данный момент гораздо больший интерес — из-за дефицита времени. Вчера туркано получили деньги, и теперь их отсюда не вытащишь — до тех пор, пока у них не останется ни копейки.

— Мы больше не хотим в церковь, — ответил мне высокий, и больше на меня уже никто не обращал внимания.

Я вошел внутрь, и вид, который мне представился, был точной копией сценки из любого ярмарочного вестерна. В кино это никого не удивило бы. Но так как это было реальной действительностью, я замер в дверях с раскрытым ртом.

— Закрой! — прозвучал повелительный голос из-за стойки бара.

Причиной моего полного ошеломления как раз и была обладательница этого голоса.

— Закрой! — с угрозой повторила она, и я тут же исполнил ее приказание.

Она была очень красива, и я вовсе не преувеличиваю. На ней было экстравагантное платье европейского покроя, вся она сияла чистотой, прибранностью и вкусом.

— Закрой! — прикрикнула она на меня снова.

— Да я ведь уже закрыл за собой.

— Пасть закрой, — сказала она по-английски, а мое появление на нее не произвело никакого впечатления. Нельзя сказать, что я высокого мнения о своей внешности, но в условиях местной конкуренции мои шансы были совсем неплохи. В этом так называемом баре была неописуемая грязища, он напоминал кабак самого низкого пошиба, с той только разницей, что "клиентура" здесь состояла из негров диких джунглей. Тут не было ни единого представителя цивилизации. Как же здесь могла оказаться эта барменша и, очевидно, хозяйка заведения?..

Загадочная дама меня больше не замечала. Туземцы пили, веселились, но никто даже не пытался буйствовать, тем более позволить себе что-либо по отношению к ней. Она полностью держала ситуацию в своих тонких, ухоженных ручках.

Это понимали даже туркано, — они не плевали ни на пол, ни в лицо. Плевали только на улицу, через открытое окно. Даже они ее уважали.

Время шло, и прекрасная барменша перестала меня интересовать. Впереди сто сорок километров обратной дороги и всего два дня на отлов. Что делать? Как мне их отсюда выкурить? Я предпринял несколько попыток, окончившихся полным поражением.

Положение было безнадежным.

Вдруг мне в голову пришла одна мысль. Я подошел к стойке и со всей вежливостью, на которую был способен, спросил:

— Мадам, можно к вам обратиться с просьбой?

— Подумай хорошенько о том, что скажешь! — в ее миндалевидных глазах сверкнула угроза.

— Мадам, только вы можете мне помочь.

— Все вы говорите одно и то же!

Чтобы, не дай бог, она не поняла меня превратно, я поскорее рассказал о своих затруднениях.

— Мадам, выгоните их! — просил я. — Вас они обязательно послушаются.

Выслушала она меня очень внимательно. Я замолчал, с волнением ожидая ее ответа.

— Все мужчины сволочи! — крикнула она.

— Правильно, — согласился я кротко. — Только выгоните их, пожалуйста.

— Сатанинское отродье! — продолжила она.

— Да, конечно... Если вы их не разгоните, я не поймаю пять жираф.

— Вы, упыри чертовы!

Я любезно согласился. Мадам, наконец, замолчала, схватила плетку и всех нас вышвырнула на улицу. "По знакомству" мне досталось больше всех, но я был ей так благодарен...

На другой день во время отлова я сломал четыре ребра, а в области почек получил тяжелую рваную рану. Я не мог ни стоять, ни лежать.

Но надо было поймать еще четыре жирафы!