Йозеф Вагнер - Царь зверей не лев

— Джо, мог ты предположить, что это так ужасно?..

Нет. Даже в кошмаре. Когда я был в этих местах в последний раз, повсюду бродили огромные стада животных, повсюду кипела жизнь. А теперь в национальных парках, ранее буквально переполненных зверьем, все было пусто и мертво.

С Африканского континента непрестанно и неудержимо уходит вода. Причиной катастрофических перемен, которые стали давать о себе знать еще в четвертом веке до нашей эры, было исчезновение растительности в области Сахары. Эти перемены в природе неумолимы, несмотря на то, что современные африканские города и промышленные центры растут. Однако в Африке исчезает не только вода, а вместе с ней и богатая растительность, — вымирает и редчайшая дикая фауна, которая здесь сохранилась в качестве почти единственного свидетельства жизни древнейших времен. А тут еще появился человек-охотник, причем в самых разнообразных формах: сначала первобытный охотник, убивавший ради еды и одежды, потом охотник-колонизатор, не считавшийся ни с чем и только ради собственного удовольствия или же в интересах "защиты" своих полей и стад совершенно легально уничтоживший чуть ли не полностью отдельные виды животных, далее браконьер, убивавший носорогов только из-за одного его рога и слонов из-за бивней, и, наконец, современный охотник, снаряженный самой что ни на есть новейшей техникой.

В качестве примера можно привести такие данные: начиная с 1600 года, было полностью истреблено 36 видов млекопитающих из первоначального количества 4226 видов и 94 вида пернатых — из первоначального количества 8684 вида.

Я, конечно, упоминаю об очень длительном процессе. Но ведь я увидел в тот момент чуть ли не всю Африку, превратившуюся в необозримое кладбище.

— Джо, с 1972 года здесь не было дождей! — сказал мне Типп. — И вот результат. Это же просто ужас! При виде всего этого и мужчине не стыдно заплакать.

Я был в состоянии настоящего шока и никак не мог прийти в себя. Вечером, когда мы сидели на веранде бунгало, где мы поселились вместе с Типпом, разговор шел о чем угодно, но думали мы об одном и том же: о десятках тысяч скелетов.

Не могу забыть, как совершенно обессиленная слониха лежала на опушке выжженных джунглей.

— Джо, нет необходимости ступать так осторожно, — сказал мне тогда Типп.

— Организм ее уже не способен мобилизовать оборонительные рефлексы. С ней все кончено, Джо...

Для охотника, пережившего при отлове слонов немало драматических моментов, грозивших смертельным исходом, это было просто страшно — безбоязненно подойти к могучему животному, которое считается царем африканских зверей.

— Ты только взгляни на эти глаза, — прошептал Типп.

Они были схожи с глазами старого, больного, невероятно усталого человека, который жаждет только одного: смерти. Слониха не могла оторвать взгляда от того места, где... лежал ее мертвый слоненок. Процесс разложения еще не начался, слоненок явно погиб совсем недавно. А через минуту рядом с мертвым слоненком останется его мертвая мама.

Во время своей работы в Африке я не раз имел возможность убедиться в том, что у слоних необычайно развито материнское чувство. Мне известен такой, например, случай — только что родившийся слоненок погиб через несколько минут. Слониха прижала его хоботом к своей груди и четыре дня носила буквально «на руках». Она клала его на землю только тогда, когда ей уже совсем необходимо было поесть. Остальные слонихи терпеливо ее поджидали, внимательно присматривая за мертвым слоненком и охраняя его от врагов.

Я наблюдал также за стадом, которое ускоряло или замедляло ход, приспосабливаясь к шагу одной старенькой слонихи. Она действительно была стара, клыки уже выпали, но рядом с ней бежал слоненок, плод ее поздней любви. Когда слоненок сосал, все стадо деликатно останавливалось и любезно поджидало их. Детеныш спокойно кормился, после чего стадо продолжало свой поход дальше. Когда слоненок уставал, мать подставляла под него хобот, приподнимала его и осторожно подталкивала.

Известна мне и история одной слонихи, которая с двумя слонятами отправилась за водой в стокилометровую даль. Перед тем, как уйти, она докопалась до грунтовой воды, как следует напилась и пошла через полупустыню. Стояла невыносимая жара, так что, пройдя 25 километров, слонята уже не могли идти дальше. Тогда слониха открыла рот, сунула хобот себе в горло, набрала воды из желудка и облила ей слонят. Такой „душ“ она устраивала еще несколько раз; так они благополучно добрались до желанной реки.

Мне пришлось наблюдать и то, как стадо приноравливало ритм хода и еды к силам беременной слонихи, которая уже вот-вот должна была родить и передвигалась с огромным трудом. Когда будущая мать обессиливала, все стадо собиралось вокруг нее в терпеливом ожидании...

Одна из ночей в нашем лагере была очень беспокойной. Мы поймали пять великолепных слонят, как по заказу отвечавших всем условиям транспортировки в Чехословакию. Примерно около полуночи слонята начали жалобно трубить, призывая на помощь своих матерей и "тетушек". И представьте себе, их услышали! Слонихи напали на лагерь, разнесли загородку в щепки и увели с собой своих детенышей.

В Африке мне не однажды приходилось фотографировать в самых трудных и рискованных условиях. Но как-то раз я не смог нажать на спуск... вернее, совершенно забыл о фотоаппарате, который держал в руках. Меня просто заворожила картина, которую я увидел: слоненок спасал свою мать. У слонихи прямо под клыками был оторван хобот, а слоненок отрывал веточки и буквально кормил свою маму, вкладывая их в ее рот.

Отношения в материнском слоновьем стаде поразительны, и животный инстинкт, а может, и настоящее чувство, остается для человека интереснейшей тайной.

Многому, что я знаю, я научился именно в этих местах. Но когда-то тут были тысячи слонов, а сейчас...

— Что будешь делать, Джо? — спросил Типп, и его голос вернул меня к действительности. До моего сознания дошла причина моего пребывания здесь: ведь мы должны наловить зверей для чехословацкого сафари.

— Да, отлов менее выносливых видов исключается. Мы не довезем животных до дома. Так что будем ловить только носорогов и зебр.

— Если ты найдешь их, Джо!

В лесу, где располагался в 1971 году наш "носорожий" лагерь, нам каждый день встречалось по крайней мере сорок носорогов. А сейчас, во время разведки с воздуха, мы не увидели ни одного.

— Даже если ты найдешь их, Джо, — продолжал Типп, — это будет еще не все. Где ты достанешь корм? Я просто убежден, что во время этой жуткой засухи ты не раздобудешь ни в Кении, ни в Уганде, ни в Танзании ни мешка сена!

Хотя бы мешок сена... а ведь путешествие на корабле из Момбасы в Чехословакию длится 35-40 дней. За это время для кормления животных потребуются сотни мешков сена, люцерны, жмыха и различных гранулированных кормов. И, кроме того, в лагере тоже нужно чем-то кормить пойманных животных.