Фрэнсис Гальтон - Тест на ДНК. С чего все начиналось? О наследственности, изменчивости и эволюции

До сих пор я говорил только о литераторах и художниках, составляющих, впрочем, главную часть 250 человек из миллиона, которые достигают выдающегося положения. Справедливые для них выводы нуждаются в большей определительности в приложении к государственным людям и полководцами без сомнения, знаменитейшие из государственных людей и полководцев принадлежат по меньшей мере к тем разрядам даровитости, которые мы обозначили буквами F и G. Но из этого никак не следует, чтобы английский министр, если он лишь крупный земельный собственник, должен непременно принадлежать к этим разрядам даровитости, или даже к двум или трем низшим, непосредственно за ними следующим. Преимущества общественного положения имеют громадное влияние на доставление человеку такого видного поста, как поста государственного человека, и лицу, занимающему его. Нельзя отказать в названии «выдающийся», хотя и весьма вероятно, что если бы это лицо обменили в колыбели и вырастили в темной среде, он прожил бы и умер, не выдаваясь из этой среды. С другой стороны, мы видели, что соединение трех отдельных качеств – ума, энергии и способности к напряженному труду – необходимо для того, чтобы выделить человека из толпы. Для человека, выдвинутого на арену общественной деятельности, достаточно двух из этих качеств в усиленной степени, именно – развитого ума и способности к труду, так как интересы являются столь поглощающими и конкуренция столь сильной, что этим заменяются стимулы, необходимые для обыкновенного ума. Вследствие того многие имевшие успех как государственные деятели остались бы совершеннейшим ничтожеством, если бы родились в низших слоях общества: им не доставало бы энергии, необходимой для того, чтобы подняться из этих слоев. Жизнь Талейрана прошла бы точно так же, как жизнь большинства высокорожденных лиц, если бы общее решение его семьи не поставило его за физическое уродство вне прав, принадлежавших ему по рождению, и если бы он не был брошен в водоворот французской революции. Страшное возбуждение, произведенное в нем последней, одержало верх под упорною беспечностью его характера, и он выработался в наиболее выдающегося человека этой эпохи, после Наполеона и Мирабо. Государи в свою очередь относятся к совершенно особой категории. Качества, наиболее необходимые правителю великого народа, вовсе не однородны с теми, которые ведут к выдающемуся положению в частной жизни. Сосредоточенность на известной отрасли научных занятий, упорство и выдержанность в труде, откровенность и задушевность в сношениях с людьми, все эти качества составляют весьма важное условие успеха в жизни, но они совершенно неуместны в государе. Ему приходится беспристрастно относиться к самым разнообразным интересам; он должен быть сдержан в своих привязанностях и способен стоять совершенно одиноко. С другой стороны государь всегда может пользоваться услугами лучших умов в стране. Вследствие того в настоящем сочинении я не касаюсь родословных таких государей, которые могут назваться только способными правителями; я ограничиваюсь рассмотрением лишь тех из них, которые по военным и административным своим дарованиям занимают, по общему признанию, весьма высокое место.

Относительно полководцев можно заметить, что качества, возвышающие человека в звание пэра, могут быть совершенно особого рода, которые в мирное время не могли бы доставить им выдающегося положения. Стратегическое искусство есть такая же специальность, как игра в шахматы, и для усовершенствования в нем необходимо значительное упражнение. Трудно представить себе, чтобы стратегические дарования, вместе с крепким здоровьем, пылкою храбростью и беспокойным характером, могли доставить выдающееся положение в мирное время. Всего вероятнее, что качества эти сделают из человека, если он богат, страстного охотника; в противнов же случае – неудачного спекулянта. Вот почему у полководцев высокого, но не самого высшего разряда, каковы были, напр., генералы Кромвель и Наполеон, редко можно найти выдающихся родственников. Совершенно иное мы видим, обратившись к знаменитейшим полководцам истории. Они уже представляют не одно только сочетание стратегического искусства с беспокойным нравом, они одинаково выделились бы из толпы при всякого рода обстоятельствах. Родство их в высшей степени замечательно, как увидит читатель в моей главе о полководцах, в которую входят имена Александра, Сципиона, Ганнибала, Цезаря, Мальборо, Кромвеля, принцев Нассауских, Веллингтона и Наполеона.

Те же замечания относятся и к демагогам. Поднимающиеся на поверхность и играющие видную роль в событиях смутных времен должны обладать мужеством и силою характера, но нет необходимости, чтобы они обладали высокими умственными дарованиями. Мало того, для их роли даже лучше, если их ум отличается узостью и односторонностью, а характер угрюмостью и ожесточенностью. А это не такие качества, которые в обыкновенное время могли бы сделать человека выдающимся. Вследствие того семейства подобных людей большею частью остаются неизвестными. Но между родственниками народных вождей высшего разряда, каковы, напр., Гракхи, Артевельды, Мирабо, мы встречаем людей знаменитых.

Мне остается упомянуть еще об одной категории примеров, представляющей в моих глазах поразительное доказательство того, что способность влиять на людей, доставляющая выдающееся положение в смутные времена, не составляет такого редкого явления, как обыкновенно думают, и что она при обычном течении жизни только остается без применения. В осажденных городах, как, напр., в Индии во время последнего восстания, нередко выступает на вид совершенно особый тип характера. Тогда становятся заметными люди, которые до тех пор ничем не выдавались и которые опять возвращаются к своему прежнему образу жизни, как только минуют обстоятельства, вызвавшие их к деятельности. Но пока существовала опасность и бедствие, они были настоящими героями. Они были хладнокровны среди опасностей, проницательны при совещаниях, бодры при продолжительных лишениях, человечны в отношении к раненым и больным, поддерживали мужество в малодушных. Такие люди как бы нарочно созданы для того, чтобы выказывать себя при таких исключительных обстоятельствах. Счастливая особенность их заключается в обладании слишком упругими нервами, чтобы поддаться подавляющему действию нравственной тревоги и физических страданий, – но, быть может, именно вследствие этой крепости нервов им нужен был усиленный стимул, чтобы заставить их проявить ту силу деятельности, на которую они были способны.

Все сказанное мной имеет целью показать, что для полководцев и государственных людей выдающееся положение еще не служит надежным ручательством в том, что эти люди обладают природными дарованьями, достаточными, чтобы доставить человеку известность, независимо от условий его рождения и воспитания. С другой стороны, государственные люди высокого и полководцы наивысшего разряда, одерживающие верх над всеми противниками, должны обладать изумительными дарованиями. Читатель должен судить о примерах, приводимых мною как доказательство наследственности дарований, по степени достоинства, присущего каждому из этих примеров. Я старался приводить лишь наиболее знаменитые имена, так как, взяв большее количество имен и спустившись таким образом до более низкого уровня достоинства, я дал бы повод к ошибочным выводам.