Фрэнсис Гальтон - Тест на ДНК. С чего все начиналось? О наследственности, изменчивости и эволюции

Если человек одарен обширною умственною даровитостью, энергичностью в работе и способностью к тяжелому труду, едва ли какие-нибудь причины могут помешать ему выдвинуться. Мир вечно томится затруднениями, выхода из которых он ищет, непрерывно борется с идеями и чувствами, для которых он не умеет найти должного выражения. Поэтому, если является человек, способный разрешить эти трудности или выразить словом эти скрытые чувства, он наверно будет встречен общим сочувствием. Ему нужно только взяться за перо, и дело будет сделано. Впрочем, я должен прибавить, что, говоря это, я имею в виду людей перворазрядной, феноменальной даровитости, таких людей, которых встречается не более одного в миллионе, даже в десяти миллионах. Представляя примеры наследственности таланта, настоящее сочинение преимущественно касается людей этого разряда.

Во-вторых, обращаясь к Англии, ми видим, что препятствия ее общественной жизни не могут подавлять высокой даровитости, так как число выдающихся людей в Англии нисколько не менее того, какое мы находим в странах, где эти препятствия менее значительны. Так, напр., в Америке образование распространено гораздо более, нежели в Англии: в первой средние и низшие классы получают несравненно лучшее воспитание, нежели в последней; тем не менее Америка далеко не берет верх над Англией в области первоклассных произведений литературы, философии и искусства. Лучшие из книг, которые читаются в Америке даже в настоящее время, по большей части исходят из Англии. Америка изобилует писателями газетных статей и достаточно способными членами митингов, но число действительно выдающихся авторов или ораторов ее довольно ограниченно в сравнении с Англией. Отсюда я заключаю, что если бы препятствия, являющиеся на пути талантливых людей, были устранены в Англии настолько же, насколько они устранены в Америке, это едва ли обогатило бы ее выдающимися людьми высокой даровитости.

Обыкновенно принято думать, что путь к выдающемуся положению есть путь самоотвержения, с которого различные искушения легко могут совратить, что на этом пути в детстве человек удерживается только строгостью учителей или беспрерывною бдительностью родителей, а в последующей жизни – счастливым выбором друзей и другими благоприятными обстоятельствами. Это действительно верно по отношению к огромному большинству обыкновенных людей, но это никак не может быть отнесено к большинству тех, которые достигали высокой репутации. По свидетельству биографов, их никогда не покидает инстинктивная жажда умственного труда. Если их насильно заставить покинуть путь, который ведет к выдающемуся положению, они так или иначе вернутся на него. Они станут работать не ради достижения известности, а ради удовлетворения естественной жажды к мозговой работе, точно так же, как атлеты не могут выносить покоя вследствие раздражимости их мускулов, требующей упражнений. Трудно предположить, чтобы какое бы то ни было сочетание обстоятельств могло подавить стимул к умственной деятельности, лежащей в самой организации этих людей. Действие внешних стимулов, по самому свойству их, может быть только неопределенным и прерывистым, но двигатели, лежащие в характере человека, никогда не покидают его. Они постоянно заставляют его работать, то с целью преодолеть встречающиеся ему трудности, то с целью развития наполняющих его еще, быть может, незрелых идей, заставляя его в то же время живо и энергично прислушиваться к бесчисленным, хотя и малозаметным урокам, встречающимся на каждом шагу и оставляемым без внимания менее проницательными людьми.

Эти соображения приводят к моему третьему аргументу. Я показал, что общественные препятствия не могут помешать высокодаровитому человеку достигнуть выдающегося положения. Теперь я постараюсь доказать, что, с другой стороны, общественные преимущества не могут доставить этого положения человеку посредственных способностей. Нам нетрудно было бы представить целые ряды людей, обладающих изрядными способностями, пользующихся всевозможною поддержкою извне, людей честолюбивых и напрягающих весь свой наличный запас сил, – и которые между тем не достигают выдающегося положения. Будучи пэрами, они могут сделаться лордами, наместниками какого-нибудь графства. Принадлежа к знатной провинциальной фамилии, они могут сделаться влиятельными членами парламента или играть видную роль в своей провинции. После их смерти остается пустота, ощущаемая некоторое время весьма многими; но Вестминстерское аббатство остается для них закрытым обществом, не облекается по ним в траур; их почтит разве только краткая биографическая заметка на столбцах ежедневных газет.

Чрезвычайно трудно указать два обширных класса людей, пользующихся одинаковыми преимуществами общественного положения, из которых в одном проявлялись бы высокие наследственные дарования, между тем как в другом таких дарований не было бы. Я не буду сравнивать сыновей выдающихся людей с сыновьями людей ничем не выдающихся, потому что многое, что я приписал бы происхождению, другие могли бы приписывать поддержке и примеру родителей. Вследствие этого я буду сравнивать сыновей выдающихся людей с усыновленными детьми пап и других высших сановников римско-католической церкви. Обычай непотизма распространен повсеместно между духовными лицами. Он состоит в том, что лица эти оказывают своему племяннику или другому более отдаленному родственнику ту общественную поддержку, какую люди обыкновенно дают своим детям. В настоящем сочинении я буду иметь случай привести множество доказательств того, что племянник выдающегося человека может гораздо менее вероятно сделаться выдающимся человеком, чем его сын, а более отдаленный родственник еще менее, чем племянник. Таким образом, для проверки справедливости моего положения мы можем сделать вполне справедливое сравнение между успехами, достигаемыми сыновьями выдающихся людей, и теми, которых достигают племянники, заменяющие сыновей безбрачным сановникам римско-католической церкви. Если поддержка, доставляемая благоприятным общественным положением, действительно имеет такое важное значение, тогда племянники пап должны становиться выдающимися личностями так же, или приблизительно так же, часто, как и сыновья выдающихся людей; если же эта поддержка не имеет такого значения, мы увидим совершенно обратное.

Представляют ли на самом деле племянники и более отдаленные родственники пап такие же примеры высоких отличий, как и сыновья других, одинаково выдающихся людей? Я решительно говорю «нет». История показывает нам нескольких пап, которые были отпрысками знаменитых родов, как, напр., Медичи, но в громадном большинстве случаев папа является самым даровитым членом своего семейства. Я не могу сказать, чтобы я проследил с особым тщанием генеалогию знаменитых итальянцев, но во всяком случае я ознакомился с нею на столько основательно, чтобы утверждать с полным правом, что лица, обязанные своим выгодным общественным положением непотизму, поразительно мало выделяются из общего уровня. Мы видим очень часто, что выдающийся отец имеет способного сына; но в среде римско-католического духовенства мы не встречаем соответствующей комбинации выдающегося дяди с выдающимся племянником. Общественная поддержка в том и другом случае одинакова, но в последнем случае наследственных дарований не замечается.