Сергей Савельев - Нищета мозга

Поясню эту циклическую закономерность на более конкретном и ясном примере. Представим себе эволюционный переход от жизни в небольших семейных группах к крупным племенным объединениям. На уровне семейной группы на мозг гоминид действовали те же условия среды, что и на современных шимпанзе. При этом не имеет особого значения, были ли это австралопитеки, человек умелый или выпрямленный. Видимо, такая ситуация много раз возникала в истории. При переходе к племенному объединению надо решить две сложные задачи, обусловленные инстинктивными принципами работы мозга: необходимо избегать индивидуальных и межсемейных конфликтов и делиться пищей. Это примерно так же сложно, как в настоящее время публично, честно и пропорционально работе делить деньги в самом дружном и однородном коллективе.

Представить себе справедливый делёж еды среди самых больших и умных собак практически невозможно. При этом мозг крупных домашних собак достигает массы 250 г, что сопоставимо с массой мозга шимпанзе бонобо. Для эффективного сосуществования большого племени мозг должен обладать некими тормозными функциями, отсутствующими в дикой природе. Мозг должен позволять своему владельцу не только не истреблять внутривидового конкурента, но и делиться с последним пищей. Такое немыслимое поведение является очевидным самоубийством в животном мире и проявляется только в момент размножения. В этом случае репродуктивные инстинкты заставляют делиться пищей и ухаживать за потомством. Только перенос своего генома в следующее поколение может приостановить индивидуальную борьбу за пищу.

Таким образом, для племенного объединения гоминид мозг, эффективный в малой семейной группе, не пригоден. По этой причине племенные объединения возникали на протяжении сотен тысяч лет параллельно искусственному отбору социально пригодного мозга. У человека центром контроля за пищей и подавлением агрессии стали лобные области. Этот огромный отдел мозга сформировался именно для решения столь примитивных задач, а не для творческого мышления (Савельев, 2010, 2012). Вполне понятно, что для появления новой тормозной области такого размера потребовалось как время, так и эффективный эволюционный механизм. В качестве механизма использовался всё тот же искусственный отбор особей с ясными признаками социального конформизма и способностью делиться пищей. Тех, кто не делился пищей, или изгоняли из сообщества, или съедали, что было намного эффективнее.

При таком жёстком искусственном отборе небольшие лобные доли австралопитеков быстро увеличились, что снизило агрессию и позволило коллективно использовать успех одиночных охотников. Последствия развития тормозных лобных долей трудно переоценить. Они, на первом этапе, обусловили возможность объединения в значительные сообщества гоминид, которые приобрели огромные конкурентные преимущества перед другими животными. В свою очередь, значительное по размерам сообщество с необычным отношением к пище и невысокой внутривидовой агрессией неизбежно сформировало набор требований к поведению отдельных особей. Это привело к началу очередного скрытого цикла искусственного отбора, который на 1,5 млн лет стал очередным инструментом искусственной эволюции мозга гоминид.

На этом примере становятся понятны цикличность и социальная природа искусственного отбора мозга человека. Иначе говоря, каждая новая социальная система является только необходимой средой для отбора ранее неизвестных или плохо выраженных форм поведения человека. Чем глубже цивилизационные изменения и эффективнее искусственный отбор, тем быстрее накапливаются изменения в структуре мозга.

Следовательно, искусственный отбор по социально значимым формам поведения приводит к изменению структурной организации мозга, которая завершается возникновением новой формы объединения гоминид. Очередной уровень развития цивилизации создаёт значимые биологические преимущества у отдельных особей. Новые условия увеличивают репродуктивные возможности, обеспеченность пищей и стабилизируют правила иерархических отношений. По понятным причинам в новой форме социального объединения гоминид постепенно изменяются правила отношений как между отдельными особями, так и между их иерархическими группами. В результате возникают биологические запросы на ещё более свежие формы поведения, о которых ранее даже не догадывались. Такая смена критериев искусственного отбора становится временным инструментом эволюции, накапливающим в популяции новые особенности структурной организации мозга. В конце концов на вершину социальной лестницы начинают заглядываться особи с новой адаптивной организацией поведения, что запускает следующий цикл искусственного сортинга мозга. Если внимательно присмотреться к истории человечества, то появление феодализма, религиозные чистки и смена верований, появление капитализма, социализма и утопических сообществ всегда схожи. Иногда они отягощаются перемешиванием инстинктивно-гормональных целей выживания с культивируемыми социальными инстинктами. При этом сущность процесса смены критериев эволюции нервной системы в больших популяциях людей не меняется.

По сути дела, единственной целью исторической смены социальных объединений, государств или цивилизаций является создание условий для искусственного отбора мозга с новыми свойствами. Парадокс эволюции цивилизаций состоит в том, что каждый раз, создавая небывалые условия отбора мозга, они программируют свою собственную гибель. При этом чем эффективнее идёт социальный отбор особей с необходимой конструкцией мозга, тем быстрее будет разрушена очередная цивилизация. Процесс отбора иногда ускоряется, а иногда замедляется в зависимости от внешних условий и экономической ситуации. Тем не менее смена цивилизационных сред является побочным следствием и инструментом искусственного отбора и динамичной эволюции мозга.

Эти общие закономерности имеют многочисленные особенности и обрастают разнообразными яркими деталями в каждой конкретной цивилизации или сообществе гоминид. Однако суть движущих сил, построенных на искусственном отборе свойств поведения (мозга) и закономерной смене отношений, не меняется. Поразительно то, что вся описанная выше социально-эволюционная система развития человечества базируется на самых примитивных биологических целях, свойственных большинству животных и растений, обитающих на этой планете. Стремление к еде, размножению и доминантности является столь простым и архаичным, что остаётся только удивляться изощрённости мозга человека в социальной маскировке этих незатейливых инстинктов.