Йаэль Адлер - Человек Противный [Зачем нашему безупречному телу столько несовершенств]

БДГ-фаза – это сберегающий режим спящего организма. Если бы он нарушался, мы были бы в опасности. Особенно если бы в спящем состоянии, не «включаясь», постоянно вставали бы с кровати, чтобы осуществить то, что нам приснилось. Подобное иногда происходит, и это серьезная патология.

В фазах не-БДГ человек вообще-то глубоко спит, никакие истории ему не снятся, но у него есть нечто вроде мыслей, и у него активная мускулатура. По этой причине лунатик может двигаться – встать, одеться, открыть окно и сходить в туалет. При этом нет никакой гарантии, что он не перепутает платяной шкаф с уборной. Глаза его могут быть открыты, хотя мозг большей частью еще спит. Таким образом, человек полностью не владеет своими умственными способностями и позднее ни о чем не вспомнит.

Чаще всего сексомния наблюдается у людей с апноэ – то есть остановкой дыхания во сне.

Сексомния тоже проявляется в фазе без сновидений. Но это вовсе не выплескивание эротических снов. Рассказы партнеров и записи, сделанные в сомнологической лаборатории, свидетельствуют, что больные ночами мастурбируют (при этом иногда могут опустошить пакет чипсов), ночь за ночью занимаются сексом со своими бодрствующими партнерами, а на следующее утро ничего не помнят.

Один из таких пациентов жаловался, что его жена никогда с ним не спит. Возмущенная до глубины души, она возразила, что он каждую ночь вступает с ней в связь. Только так и обнаружилась его болезнь.

Больные могут неприлично выражаться на тему секса или же проявлять доминантные или насильственные наклонности. Узнав об этом на следующий день, сексомники обычно очень стыдятся.

А провалы в памяти – это вовсе не отговорки: замеры электрической активности мозга однозначно доказывают, что больные в тот момент спали.

Этот феномен чаще всего наблюдается у людей с апноэ сна. Поэтому противохрапная шина или дыхательная маска могут помочь и при сексомнии. Поскольку большинство людей стыдятся говорить об этом, картина болезни еще относительно мало исследована. С другой стороны, у пациентов, которые долго не решались говорить, потом как гора с плеч, когда, нарушив молчание, они однажды узнают от своего врача или от товарищей по несчастью, что не одиноки в своей проблеме. Так что долой и это табу.

Почти каждый может вспомнить такой момент, когда в полной тишине громко и во всеуслышание с нами начинает говорить наш кишечник – и зачастую, увы, не только с нами. Это еще ничего, если ситуация позволяет по крайней мере сказать: «Извините, я сегодня не позавтракал».

К урчанию в животе, то есть когда пустой желудок ворочает один лишь только воздух, отношение в обществе еще мало-мальски терпимое; присутствующие участливо ответят: «О, тогда вам нужно срочно что-нибудь съесть!»

Но когда происходит этакое утробное бурление, вспучивание или «стенание», становится совсем неприятно. Потому что в этом случае мы слышим, как сосед переваривает пищу, как двигается содержимое его кишок и, естественно, как сдерживаемые газы прорываются на свободу. Сам человек чувствует приближение этой напасти, а окружающие волей-неволей вынуждены выслушивать ее последствия. И тогда человек начинает лихорадочно ерзать на стуле, прочищать горло, откашливаться, в общем, совершать некий акустически отвлекающий маневр, призванный заглушить подступающие газы. В зависимости от силы напора следующего за ним фонтана звуков эти нервные и громкие телодвижения действительно могут отвлечь, ну или, наоборот привлечь внимание окружающих.

Да уж, человек – это не только духовное начало, но еще и тело, особенно в такие моменты. Причем в этом случае тело резонирующее, типа как корпус-резонатор у струнных музыкальных инструментов: полости нашего живота и кишок издают иногда высокие, иногда низкие звуки, как резонатор гитары. Короткие быстрые колебания «поют» на высоких нотах, медленные – на низких. А желудочные – клокочут и плещутся.

Однако этот концерт для струнного оркестра ничто по сравнению с теми звуками, что может издавать элегантная дама, сидящая в самолете в ряду наискосок от вас. Ей, к сожалению, стало так плохо, что ее тошнит в мешок, поспешно выковырянный из сетки на впереди стоящем кресле. Эти звуки плюс едкий, быстро распространившийся по рядам запах блевотины мгновенно вызывают тошноту у сидящих неподалеку. Наиболее чувствительных начнет тошнить следом, или, по крайней мере, им придется приложить все усилия, чтобы сдержать позывы к рвоте.

Этот позыв к совместной и одновременной рвоте – интересный феномен, и он, можно сказать, реликт из первобытных времен: если у кого-то из членов клана случалось отравление (например, тухлым мясом мамонта или чем-то в этом роде), вероятность, что его соплеменники уже успели приложиться к этому мясу, была очень велика. Ведь в те времена стол не всегда был уставлен яствами, то есть надо было поспешать и наворачивать, пока хоть что-то вообще есть. Самые жадные, естественно, хватали первыми, но и прочие вслед за ними могли успеть набить желудок и кишечник грозящей взорваться пищей. Вот тут-то и имело смысл на всякий случай от этой дряни отделаться – так сказать, в качестве профилактики.

Так что рвота – это защитный рефлекс. Но что именно происходит в этот момент? Итак. Сначала нужно глубоко вздохнуть; диафрагма как катапульта, как метательное орудие оттянется назад. Пищевод сократится, сфинктер желудка расслабится, а надгортанный хрящ перекроет дыхательные пути, чтобы туда ничего не попало. И тогда диафрагма вместе с сократившимися брюшными мышцами выстрелит содержимым желудка в направлении рта. Пищевод расширится, и вот тебе на…

Иногда со рвотой выходит желчь, поскольку в момент предшествовавшей тошноты тонкий кишечник уже перенаправил разложившуюся пищевую массу не в сторону заднего прохода, а снова наверх, к желудку. Он просто изменяет направление своих волнообразных движений на противоположное. А поскольку желчь в целях пищеварения впрыскивается в верхний отдел тонкой кишки, при сильной рвоте она выходит наружу, и ее можно распознать по зеленовато-желтому оттенку.

Виновник катастрофы – рвотный отдел в стволе головного мозга, продолжающем спинной мозг. Он реагирует в ответ на различные раздражители, которые, в свою очередь, тоже могут возникать из разных источников.