Стивен Хёрд - Усоногий рак Чарльза Дарвина и паук Дэвида Боуи. Как научные названия воспевают героев, авантюристов и негодяев

Итак, мы видим, что существует несколько явных, а также ряд спорных случаев, когда названия давались с намерением оскорбить. Однако в целом такое встречается очень редко. Вероятно, на то есть несколько причин. Во-первых, Международный кодекс по крайней мере зоологической номенклатуры рекомендует выбирать названия «по возможности… не оскорбительные», что не способствует появлению таких названий (впрочем, рекомендации в кодексе не являются обязательными, а кодекс ботанической номенклатуры и вовсе однозначно допускает «неподходящие или неприятные» названия). Во-вторых, независимо от того, разрешены или нет оскорбительные названия, большинство систематиков, похоже, считает это проявлением дурного тона. Наконец, если об этом не говорится совсем уж откровенно, подобное оскорбление вряд ли достигнет цели. Если человек, чьим именем назван новый вид, – ученый (или просто энтузиаст науки), он будет скорее рад, чем обижен. А не связанные с наукой люди, скорее всего, не заметят научное название, и даже если заметят, вряд ли обидятся.

Впрочем, это, пожалуй, не относится к таким названиям, как исбергия плоскоголовая и сигезбекия. Вот они наверняка могли показаться обидными.

Некоторые эпонимы [57]уникальны: у Уильяма Сперлинга, например, есть названный в его честь род улиток сперлингия и больше ни одно другое существо на Земле не носит его имя. У других полно «однофамильцев», например именем Ричарда Спруса названы 200 (как минимум) видов и родов растений. Речь, конечно, не идет о соревновании, но если бы оно проводилось, то кто бы в нем победил? Кто больше всех других увековечен в названиях представителей флоры и фауны Земли?

Плохая новость заключается в том, что ответить на этот вопрос очень сложно. При любой попытке сделать это мы сразу же сталкиваемся с двумя препятствиями. Прежде всего, установить правила игры не так-то просто. Если мы хотим подсчитать виды, названные в честь конкретного человека (как, например, 200 с лишнем видов, которые, по моим оценкам, названы в честь Ричарда Спруса), что именно мы будем считать? Стоит ли учитывать каждое название – все опубликованные sprucei, sprucella, spruceanum и т. п. – или исключить из нашего списка виды, чьи названия больше не в ходу (то есть для которых видовое название sprucei будет младшим синонимом)? Посчитать ли родовое название (печеночников) Sprucella один раз или по разу для каждого вида? Выходить ли за пределы вида, чтобы учесть названия отрядов, семейств, гибридных «видов», подвидов и разновидностей? А как насчет случаев, когда название было опубликовано, но публикация не соответствовала правилам Международного кодекса ботанической номенклатуры и поэтому считается нелегитимной? В общем, чем больше мы углубляемся в номенклатурные дебри, тем больше запутываемся.

Но, даже если мы сумеем договориться о правилах, возникает вторая сложность: как точно все подсчитать? Хотя попытки свести все известные латинские названия в доступные для поиска базы данных были довольно успешны, эти базы все еще весьма неполные, а литература слишком обширна, чтобы осуществлять подобный поиск вручную. К тому же при работе с базами тоже могут возникать неясности. Например, вы хотите узнать, сколько видов названо в честь Уильяма Кларка (соруководителя экспедиции Льюиса и Кларка), но поиск в базе данных по буквосочетанию clark поможет лишь отчасти, ведь фамилия Кларк слишком распространенная. Конечно, бывает полезен поиск в оригинальной литературе, но не всегда: до недавнего времени новые названия удручающе часто публиковались без объяснения этимологии. Иногда есть подсказки: например, если вид описан на основе материала, собранного в экспедиции Льюиса и Кларка, то самым вероятным кандидатом будет тот самый Уильям Кларк, – но часто намерения автора названия просто невозможно понять.

К счастью, есть и хорошие новости: наше любопытство все же может быть удовлетворено. Хотя получить точные цифры очень сложно, можно довольно быстро произвести приблизительную оценку, которой будет вполне достаточно, чтобы ответить на наш вопрос. Так кто же больше всех удостоился чести быть увековеченным в латинских названиях? Вы можете и сами догадаться, а прочитав эпиграф к этой главе, скорее всего, уже догадались. Конечно же, это Чарльз Дарвин, хотя конкуренция здесь жестче, чем может показаться.

Чарльз Дарвин, несомненно, самое узнаваемое имя в биологии (и одно из самых узнаваемых имен в науке вообще, наряду с Исааком Ньютоном, Альбертом Эйнштейном и некоторыми другими). Его «Происхождение видов» – самая известная научная книга всех времен, а заключительный абзац – самый известный отрывок во всей научной литературе. Этот абзац начинается со слов о густо заросшем береге, который и сегодня продолжает олицетворять биоразнообразие Земли отчасти из-за того, что завершает столь прославленную книгу, а отчасти потому, что фраза сама по себе необыкновенно красива. Заросший берег – прекрасная метафора и для огромного разнообразия живых существ, носящих имя Дарвина, среди которых, что вполне логично, множество видов растений, насекомых, порхающих вокруг, и даже червей, ползающих по влажной земле. Сколько же всего видов названо в честь Дарвина? Список названий животных, составленный Миличем с соавторами (2011), а также тщательное прочесывание баз данных растений, грибов, водорослей и ископаемых позволяет установить, что в честь Дарвина названо 363 вида и 26 родов. Есть виды с названием darwini, darwiniana, charlesdarwini , даже cephalidarwiniana (что буквально означает, как ни странно, «голова Дарвина»). Называть виды в его честь начали давно, с листоухого хомячка Phyllotis darwini , которого описали в 1837 г. на основе экземпляров, собранных Дарвином во время экспедиции на корабле «Бигль». Это продолжается и в наши дни: совсем недавно, например, усоногому рачку присвоили название Regioscalpellum darwini , отдавая тем самым дань признательности великому ученому и отмечая не слишком известную работу Дарвина по усоногим ракообразным (а ведь он изучал их восемь лет и опубликовал четырехтомную монографию, посвященную этой группе).

Преимущество Дарвина в нашем соревновании (воображаемом, конечно, но ради шутки представим, что оно состоялось) не так уж велико. Помимо Ричарда Спруса, еще как минимум 9 человек могут похвастаться, что в их честь названо более 200 видов. Что печально, но вполне предсказуемо, все они – мужчины европейского происхождения, и это еще раз отражает проблему, которая в научной среде пока еще полностью не решена. Однако в других отношениях сам состав удостоившихся такой чести весьма любопытен. Некоторые из этих людей почти так же известны, как Дарвин, другие – нет, хотя и заслуживают этого, кто-то никогда не получит широкого признания за пределами своей области. Некоторые родились в достатке и могли позволить себе роскошь финансировать собственную научную карьеру, в то время как другие изо всех сил старались прокормить себя и свою семью. Кто же эти люди, наступающие на пятки Дарвину?