Стивен Хёрд - Усоногий рак Чарльза Дарвина и паук Дэвида Боуи. Как научные названия воспевают героев, авантюристов и негодяев

Дальше идут три не столь известных ботаника: Аугусто Вебербауэр, Джулиан Стейермарк и Сайрус Гернси Прингл. Начнем с Прингла (1838–1911), потому что он был во многих отношениях полной противоположностью Гумбольдту. Гумбольдт принадлежал к интеллектуальной и социальной элите Пруссии – Прингл вырос на маленькой ферме в Вермонте. Гумбольдт родился в богатой семье и получил прекрасное образование – Принглу пришлось бросить учебу в колледже, потому что его отец и старший брат умерли, и надо было заниматься делами фермы, чтобы прокормить мать и себя самого. При жизни Гумбольдта в Европе бушевали войны, но они никак его не задели – Прингла призвали в армию Федерации в разгар Гражданской войны в Америке (будучи квакером-пацифистом, он отказался служить, попал в тюрьму, где страдал от жестокого обращения, и в итоге был освобожден указом Авраама Линкольна). Но Гумбольдт с Принглом оба любили растения. Поначалу интерес к ботанике проявился у Прингла в том, что он выращивал новые сорта культурных растений на своей ферме. В середине 30-х гг. он начал собирать образцы растений в окрестностях родного Вермонта. Он быстро завоевал репутацию опытного коллекционера и в 1880-е гг. был нанят Гарвардским университетом и Смитсоновским институтом для сбора растений на западе Соединенных Штатов и в Мексике. За время своих путешествий он отправил в гербарии всего мира около полумиллиона гербарных образцов, представляющих 20 000 видов. Более 2000 из этих видов оказались новыми для науки, и около 300 из них теперь носят его имя.

Вебербауэр (1871–1948) и Стейермарк (1909–1988) также были активными собирателями образцов для гербариев, и в честь каждого из них названо примерно 250 видов растений (и небольшое число животных). Вебербауэр родился в Германии и большую часть жизни провел в Перу, где изучал и преподавал ботанику. Интересное совпадение: некоторое время он преподавал в Немецкой школе имени Александра фон Гумбольдта в Лиме. Среди растений-тезок Вебербауэра есть род великолепных колонновидных кактусов из Перуанских Анд, вебербауэроцереус. Вернее, великолепны сами кактусы, название у них несколько тяжеловесное, а название вида «вебербауэроцереус вебербауэра» ( Weberbauerocereus weberbaueri ) и вовсе почти непроизносимое. Наконец, Стейермарк (1909–1988) был американцем, который долгие годы изучал и собирал образцы флоры Центральной и Южной Америки и родного штата Миссури. В первом путешествии в Южную Америку он прошел по стопам Ричарда Спруса, искавшего цинхону в Эквадоре. В 1942 г. Япония оккупировала Яву, главный мировой источник хинина, и военные США поняли, что на Тихоокеанском театре военных действий их самым грозным противником может стать малярия. Стейермарк присоединился к двум десяткам других американских ботаников в «хинных миссиях», целью которых было найти новые источники коры хинного дерева и заменить продукцию с яванских плантаций. Так было положено начало его южноамериканским коллекциям, которые он собирал 40 лет и которые в общей сложности насчитывают десятки тысяч гербарных образцов. Стейермарк описал около 2000 новых для науки видов и дал им названия, но и другим ботаникам осталось достаточно новых видов, которые могли быть названы в его честь.

Не кажется ли вам странным, что мы до сих пор не добрались до энтомологов? Насекомые нуждаются в названиях куда больше растений: последних на Земле примерно полмиллиона видов (из них названия получили 400 000), а насекомых… мы даже не знаем сколько. Существует как минимум 2 млн видов насекомых, но вполне вероятно, что и 10 млн, а может, и все 100. Названия и описания имеют пока лишь чуть меньше миллиона из них, так что энтомологам есть где развернуться. Как минимум два энтомолога присоединились к клубу обладателей 200 эпонимов: Вилли Кушель и Джеффри Монтейт.

Вилли Кушель (1918–2017) работал в Чили и Новой Зеландии, где изучал долгоносиков (с семейством которых по разнообразию и числу видов могут соперничать только жуки-стафилиниды). Он вырос на ферме на юге Чили и пришел к изучению энтомологии несколько окольным путем. В университете он два года изучал философию, четыре года – теологию и два года прослужил священником, прежде чем продолжить учебу и стать преподавателем. Энтомология была четвертой дисциплиной, которую он освоил, и, защитив по ней в 1953 г. диссертацию в Университете Чили, Кушель получил докторскую степень по биологии. Он был энергичным и целеустремленным полевым исследователем и собрал огромные коллекции насекомых в самых труднодоступных местах Южной Америки, а затем в Новой Зеландии и Новой Каледонии. Многие виды из этих коллекций теперь носят его имя: по недавним подсчетам, в его честь названы 212 видов и 28 родов.

Джеффри Монтейт – последний в моем списке претендентов и единственный, кто все еще активно занимается наукой, поэтому то, что он попал в этот список, может вызвать удивление. Со времени жизни Гумбольдта, Уоллеса, Прингла и других прошло достаточно много лет, чтобы накопилась внушительная коллекция видов-тезок. Кроме того, все они, за исключением, пожалуй, только Стейермарка и Кушеля, работали в те времена, когда большая часть мира только открывала свои тайны для западных биологов-исследователей, причем они сами сыграли в этом заметную роль. По сравнению с ними Монтейт просто младенец. Этот австралийский энтомолог родился в 1942 г., но в его честь уже названо 225 видов и 15 родов. Такая лавина имен, по-видимому, отражает две стороны карьеры Монтейта. Во-первых, он был куратором двух крупнейших в Австралии музейных коллекций насекомых и позвоночных и с энтузиазмом отправлял коллекции экспертам-систематикам, которые определяли образцы, неизменно обнаруживая в ящиках и коробках новые виды и называя некоторые из них в честь Монтейта. Во-вторых, подобно Кушелю, он сам собрал сотни тысяч образцов, возглавляя экспедиции в горы Северного Квинсленда и Новой Каледонии. В то время их фауна была практически неизвестна западной науке – это были последние неисследованные земли на планете, каким был весь мир во времена Уоллеса, Дарвина и Гукеров. Вот как сам Монтейт рассказал об этом:

«Я был полевым биологом тогда, когда оставалось еще много непокоренных вершин. Со мной были единомышленники, которые тоже… не жалели сил, стремясь попасть в неизведанные места, любили путешествовать налегке, чтобы оставить в рюкзаке побольше места для образцов, любили сидеть на корточках вокруг костерка под противомоскитной сеткой, пока готовился ужин, а брызги дождя мочили наши задницы… любили опрыскивать замшелые стволы деревьев и смотреть, как сыплются вниз неизвестные науке крошечные твари. На каждой из древних гор в тропической зоне Северного Квинсленда обитали целые сообщества неизвестных нам странных насекомых и паукообразных. А когда мы почти досконально исследовали эти горы, выкачав из них все, что только можно, появилась возможность отправиться в Новую Каледонию, и там во влажной тропической зоне мы обнаружили столь же неизученные и еще более высокие горы, протянувшиеся на 500 миль вдоль этого необыкновенного, уединенного острова» [61].