Стивен Хёрд - Усоногий рак Чарльза Дарвина и паук Дэвида Боуи. Как научные названия воспевают героев, авантюристов и негодяев

В других туземных культурах из-за традиций, связанных с верой в магическую силу имен, эпонимические названия могут показаться неуважительными или угрожающими. Например, группа новозеландских маори, опрошенных Джуди Вики Папа, решительно поддержала использование для названий новых видов слов из языка маори, но только не имен людей. Как выразился один из опрошенных по поводу имен предков, «это было их имя, оно принадлежит им, они признаны своим народом, и именно народ должен их чтить» [76]. Для маори имена не просто идентифицируют людей – они рассказывают об их жизни и генеалогии, передают знания и обозначают место человека в единой вселенной. Поэтому использование имен для обозначения вида вполне могут воспринять как оскорбление. Во многих австралийских коренных сообществах реакция была бы еще более резкой из-за культурных обычаев, запрещающих произносить или писать имя недавно умершего человека. Как долго длится запрет на упоминание имени покойного и насколько это вообще практикуется, зависит от сообщества, но возможные последствия называния видов в честь людей очевидны. Причем это слишком упрощенный подход: скорее всего, внутри одного сообщества существует такое же разнообразие мнений, как и в нашем обществе, так что одни люди могут радоваться, если в честь их соплеменника назовут какой-нибудь вид, а другие, вполне возможно, почувствуют себя оскорбленными. Поэтому с названиями стоит быть поаккуратнее. Сдержанность и уважение – это третья причина столь малого числа названий в честь коренных жителей (помимо дискриминации и замалчивания их заслуг, о которых мы уже говорили). Может показаться, что подобная сдержанность представляет науку в лучшем свете, но я лично отношусь к этому скептически; такой подход объяснил бы отсутствие названий в честь некоторых коренных культур, но никак не почти полное отсутствие упоминания такого рода культур в названиях видов.

Кажется, подобными рассуждениями я загнал науку в тупик: продолжать называть новые виды в честь людей западного мира – значит поддерживать колониальные традиции в науке, а если называть их в честь представителей коренных народов, то есть риск нарушить их обычаи. Как же найти выход из этой сложной ситуации? Если вообще не называть виды в их честь, мы не сможем отдать дань признательности этим людям (и народам), которых исключают как из науки, так и ее истории. Поэтому, если вы хотите назвать вид в честь кого-то из коренных жителей, просто поговорите с членами соответствующего местного сообщества. Это может быть конкретный человек, чьи заслуги вы хотите отметить, или его потомки, глава общины или старейшина, которые подскажут, насколько приемлемо такое название в данной культуре. Хороший пример показали Дэвид Селдон и Ричард Лешен, которые в 2012 г. дали названия шести новым видам жуков из Новой Зеландии. Все видовые названия были основаны на языке маори (хотя ни одно из них не было дано в честь человека), но только после того, как авторы посоветовались с представителями народа маори, живущими в районах, где были обнаружены жуки. Конечно, такого рода консультации не гарантируют, что обид не возникнет, потому что во всех обществах существуют различия во мнениях. Но в жизни вообще нет гарантий, что какой-либо ваш поступок никого не обидит. А тот факт, что вы советуетесь с местными жителями, – это сам по себе жест уважения, значительно повышающий вероятность, что такое название будет сочтено за честь.

Можно считать, что водоросли Изабеллы Эбботт – Izziella abbottae и другие – зажгли луч надежды. Они напоминают, что ученые могут называть виды в честь людей из разных культур, в том числе из коренных народов, и при этом не нарушать ничьих традиций. Да, иззиелла, возможно, не самый яркий представитель живого мира – она довольно маленькая, хрупкая и малоизвестная. Но эта маленькая, хрупкая и малоизвестная водоросль относится к группе, которую Изабелла Эбботт любила и которую мы знаем гораздо лучше именно благодаря ее самоотверженным усилиям. Это поистине достойная дань уважения исследовательнице. Название иззиелла (и даже тысяча ему подобных) не решит всех мировых постколониальных проблем. Но даже маленькие шаги тоже приближают к цели.

У ос в целом дурная репутация. Как и у Малфоев.

Осы относятся к отряду перепончатокрылых насекомых, наряду с пчелами, муравьями и пилильщиками. Это чрезвычайно разнообразная группа животных: на сегодняшний день описано и названо более 150 000 видов перепончатокрылых и еще столько же предстоит открыть. Осы поразительные и часто красивые существа, но люди их, как правило, не любят. Первое, что многие представляют при слове «оса», – испорченный пикник, ужасная боль от укуса во время работы на огороде или бегство с террасы, которую оккупировали перепончатокрылые захватчики. Безусловно, большинство видов ос не ведут себя подобным образом, но в некотором отношении они еще менее привлекательны. Большинство ос – паразитоиды. Это, как правило, мелкие насекомые, взрослые особи которых откладывают яйца на других насекомых или в их тела, а личинки затем растут и питаются внутри своих несчастных хозяев. Насекомое, в котором растет паразитоид, может жить как обычно, не подозревая о своей печальной судьбе. Личинка осы может даже манипулировать его поведением: заставлять есть дольше и больше, чтобы развивающейся внутри личинке тоже было чем питаться. Насекомое-хозяин почти наверняка обречено: обычно оно гибнет в тот достойный фильма ужасов момент, когда взрослая оса вырывается из тела хозяина, который ей больше не нужен. Так что ничего удивительного, что у ос плохая репутация.

Томас Сондерс и Даррен Уорд учитывали это, когда сообщили об открытии нового вида паразитоидной осы из Новой Зеландии. Он принадлежит к роду Lusius , и они ухватились за возможность назвать его Lusius malfoyi . Люциус Малфой (по-английски имя Lucius пишется через «с», хотя звучит так же, как название рода) – персонаж саги о Гарри Поттере, так что здесь есть и каламбур, и отсылка к любимым книгам. К тому же в названии имеется еще один интересный намек. Люциус, по большому счету, персонаж отрицательный, он участник организации «Пожиратели смерти» и сражается на стороне злобного лорда Волан-де-Морта против сил добра. При этом он интересный и сложный персонаж. После Первой магической войны Люциус утверждал, что его преданность Волан-де-Морту была вызвана заклятием (хотя неясно, говорил ли он правду). К моменту кульминационной битвы за Хогвартс он, по сути, сломлен и отвергнут Волан-де-Мортом и играет незначительную роль, им движет скорее любовь к жене и ребенку, чем высшее предназначение в борьбе зла и добра. Сондерс и Уорд считают, что ос, как и Люциуса Малфоя, нужно сначала понять, а потом о них судить. Относительно немногие виды этих насекомых жалят людей или наносят экономический ущерб, зато многие приносят пользу, регулируя численность сельскохозяйственных вредителей (помимо всего прочего). Все они появились благодаря естественному отбору, который не служит ни добру, ни злу, а вознаграждает за заботу о потомстве. Наконец, что касается осы Lusius malfoyi , то это паразитоид, но, поскольку образцы вида собраны только с растений, мы не знаем, на каких насекомых-хозяев эта оса нападает. Как и ее тезка Люциус Малфой в Поттериане, оса играет свою особую роль в невообразимо сложном мире природы – роль, которую мы пока еще до конца не понимаем.