Анатолий Молчанов - Население Земли как растущая иерархическая сеть

В-третьих,в соответствии с принципом демографического императива, связи между показателями глобального развития и численностью должны быть причинно-следственными. Иначе какой же это императив! (Если подразумевать под демографическим императивом функциональную связь между численностью и важнейшими показателями глобального развития, то такому императиву будет равносилен, например, энергетический императив. Почему тогда именно численность, а не энергопотребление считается в теории Капицы ведущей переменной?)

Гораздо проще отказаться от представления о демографическом императиве, заменив его гипотезой синхронного гиперболического роста основных показателей глобального развития. Такой подход эстетически более привлекателен и прекрасно согласуется со всеми имеющимися данными.

Каков же итог? Принцип демографического императива Капицы в его первом варианте: рост численности населения мира в эпоху гиперболического роста не зависел ни от каких ресурсов и (причинно) определялся только самой численностью является ошибочным, поскольку закон квадратичного роста выражает функциональную, непричинную связь.

Принцип демографического императива в его втором, более сильном варианте говорит о том, что рост показателей глобального развития в эпоху гиперболического роста не зависел в первом приближении ни от каких ресурсов, а (причинно) определялся только растущей численностью населения Земли.

Но и в таком виде он также представляется ошибочным, поскольку все связи между показателями глобального развития и численностью на рис. 1 являются функциональными, непричинными, а не причинно-следственными, как того требует принцип Капицы.

Отказ от принципа демографического императива Капицы как причинного закона позволяет по-новому взглянуть на явление демографического перехода. О чем говорит принцип демографического императива Капицы? О том, что существует ведущая переменная – численность населения Земли, которая «задает тон», т. е. воздействует на все важнейшие показатели развития, и воздействие это носит причинно-следственный характер.

При таком подходе демографический переход как явление сложное, многофакторное, затрагивающее все сферы общественной жизни предстает, прежде всего, как кризис демографической системы, неспособной продолжать дальнейший гиперболический рост. Все же остальные явления, происходящие в процессе перехода: социальные, экономические, политические – всего лишь следствия демографического кризиса.

Если же исходить из гипотезы синхронного, согласованного гиперболического роста показателей глобального развития, то такая же метаморфоза синхронно и в известной степени независимо происходит не только с численностью населения мира, но также и с другими важными показателями глобального развития: мировым энергопотреблением, количеством изобретений и открытий, показателями характеризующими темпы экономического роста и научно-технического прогресса.

Связи которых с численностью и между собой по причине их сложности нельзя описывать на языке простых причинно-следственных отношений. В результате этих синхронных, согласованных процессов в двадцатых годах XXI столетия должно произойти событие, по масштабам превосходящее неолитическую революцию, в результате которой стартовал взрывной гиперболический рост населения мира. Это событие называют по-разному: демографической сингулярностью, исторической сингулярностью, технологической сингулярностью, сингулярной точкой эволюции.

Поскольку все показатели глобального развития на рис. 1 зависят от времени гиперболически, каждый из них имеет свою точку сингулярности. Все эти точки, как мы уже отмечали ранее, не выходят за пределы «переходного периода» (2025 ± 20 гг.), во время которого и произойдет коренная ломка всех установившихся в течение тысячелетий законов развития.

Закончится эпоха экспоненциального роста (экспонента в конце роста, возможно, трансформируется в гиперболу) показателей технологического прогресса в области микроэлектроники по закону Мура, и компьютерные системы приобретут максимально возможную вычислительную мощность.

Удивительно, что момент этой так называемой технологической сингулярности также попадает в данный интервал. В этот же интервал вписывается и так называемая историческая сингулярность, сингулярность Дьяконова – Капицы, – предельная точка, к которой сходятся сокращающиеся по закону прогрессии циклы исторического развития.

Поэтому демографический переход это не только демографический феномен, не только смена способов воспроизводства и состава населения мира, но также и множество других кризисных явлений, лежащих в самых разных областях человеческой деятельности, где также произойдут кардинальные изменения.

Вряд ли можно считать правильным даже само название «демографический переход» для того краткого по историческим меркам периода мировой истории, длящегося менее ста лет, который разворачивается на наших глазах.

Действительно, во время демографического перехода прекращается рост не только численности населения мира, но также и целого ряда других важных показателей глобального развития. В момент его завершения начнет работать программа, обеспечивающая гомеостаз всех этих показателей, включающая гомеостаз мировой демографической системы.

Так что время перемен, которое переживает ныне человечество, правильнее было бы назвать, например, переходом к эпохе гомеостатического по одним и экстенсивного, поступательного (не циклического) по другим показателям бескризисного развития.

Еще одним следствием гипотезы синхронного гиперболического роста является устойчивость развития системы «все человечество в целом» по всем важным показателям глобального развития. Действительно, поскольку каждый из этих показателей в эпоху гиперболического роста рос так же, как численность, по закону квадратичного роста (пусть даже закон этот и не причинный), то развитие, эволюция и прогресс происходили независимо ни от каких ресурсов и вопреки возможным и даже реальным катастрофам.

Сам факт наличия этих функциональных, непричинных законов предполагает существование главной движущей силы развития, целеполагающей программы, единого причинного закона, благодаря которому и проявилось все это множество устойчивых связей. Такой устойчивостью роста обладает эмбрион, когда все стадии его развития реализуются в обязательном порядке независимо (в пределах допустимого) от условий роста и начального состояния.