Наталья Михайлова - Барков

Так Василий Петров описал Орлова — участника карусели, сравнив его с древнеримским полководцем Камиллом. Во всей красе римского воина Орлова запечатлел на портрете Виргилиус Эриксен.

Ломоносов в послании к Орлову не случайно назвал его «Любителем чистых муз, / Защитником их трудов», героем, который «покой и век златой наукам обновил» [132] Ломоносов М. В. Полн. собр. соч.: Т. 8. С. 801, 805. . Орлов живо интересовался литературой и наукой, в особенности физикой, благоговел перед Ломоносовым и его трудами. В 1764 году по инициативе Орлова «благоволила Ее Императорское Величество с некоторыми двора своего особами удостоить своим высокомонаршеским посещением статского советника и профессора господина Ломоносова в его доме» [133] Санктпетербургские ведомости. 15 июня 1764 г. . После смерти Ломоносова Орлов приобрел его рукописи у его вдовы, бережно хранил их в особом помещении. И еще это он, Орлов, вполне оценил комедию «Бригадир», и ее молодой автор был приглашен в Петергоф, где читал свое сочинение императрице и придворным. Первый успех окрылил Д. И. Фонвизина…

Литературные интересы Орлова во многом объясняют его благодетельную роль в создании Барковым переводов Горациевых сатир. В какой-то мере они могут служить обоснованием выдвинутой в 1830-х годах гипотезы о том, что именно Орлов был инициатором этого труда: «В это же время (имеется в виду 1763 год. — Н. М. ) Граф Орлов (Григорий Григорьевич) заботился у нас о распространении писателей-классиков. По его убеждению, Барков (Иван) перевел и напечатал „Флакковы Сатиры“. Говорили, что Граф Орлов этими трудами хотел облагородить Баркова» [134] Макаров М. Жизнь и приключения всех российских периодических изданий от самого начала их появления на земле русской и до нашего времени. Статья II. Год 1763 // Московский наблюдатель. 1837. Октябрь. Кн. 1. С. 331. .

Открывая книгу своих первых переводов Горациевых сатир стихотворением, обращенным к Орлову, прося его «милостиво труд принять в покров» (то есть под покровительство), Барков говорит о пользе сатир, исправляющих нравы. В пример же порочным людям он ставит людей добродетельных:

Нам остается только восхититься, как искусно вплетает Барков в свои стихи панегирик нашей «общей матери», милосердной защитнице и законодательнице Екатерине II и исполнителям ее «премудрых повелений», среди которых и Орлов, конечно. И в заключении, выстраивая свое сочинение по законам кольцевой композиции, поэт вновь обращается к своему покровителю Орлову:

В 1972 году в первом томе сборника «Поэты XVIII века» было впервые опубликовано по списку начала XIX века, хранящемуся в Институте русской литературы, еще одно стихотворное послание Баркова, адресованное Орлову: «Его сиятельству графу Григорию Григорьевичу Орлову Ее Императорского Величества лейб-гвардии конного полку подполковнику, генералу-адъютанту, действительному камергеру, канцелярии опекунства иностранных дел президенту и разных орденов кавалеру, милостивому государю всеусердное приветствие». В списке к стихам есть подпись: «Вашего высокографского сиятельства всепокорнейший и всенижайший слуга Иван Барков» [135] Поэты XVIII века. Т. 1. Л., 1972. С. 583. .

По какому поводу создано это выдержанное в стилистике похвальной оды стихотворение? Пока мы не можем ответить на этот вопрос. Но повод, судя по тексту, конечно, был. В заключении стихотворного приветствия сказано, что Орлов «за верность честь принял <���…> нову вместо мзды» (340). Ответ на поставленный вопрос был бы очень важен для того, чтобы датировать стихотворное «всеусердное приветствие» Баркова. Но, повторяем, пока этого ответа нет. Сейчас обратим внимание на то, что в этом стихотворении созданы парные портреты Екатерины II, которой «паче всех любезна добродетель», и Григория Орлова, чей дух «к монархине пылает» «усердством»:

Исчисляя добродетели императрицы, сказав о ее любви к Отечеству, правосудии, щедротах и милостях, Барков не забывает сказать и о том, что во время дворцового переворота 1762 года Екатерина II, подвергая себя смертельной опасности, была движима бескорыстным стремлением прекратить бедствия россиян. Григорий Орлов, чье деятельное участие в дворцовом перевороте уже было всем известно, поставлен в пример другим верноподданным:

Для А. Т. Болотова только «по вступлении на престол императрицы Екатерины открылось, что такое был Орлов и что он тогда делал и предпринимал» [136] Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные им самим для своих потомков. В 3 т. Т. 2. С. 141. . До этого не только роль заговорщика, которую играл Григорий Орлов, но и другая его роль — возлюбленного императрицы тщательно скрывалась. Когда же Екатерина оказалась на троне, то это стало не только очевидным, но еще и всячески демонстрировалось. Мы не говорим сейчас о пожаловании Орловым и, в первую очередь, Григорию, графских титулов, высоких воинских званий, земельных угодий и крепостных душ. Были еще и другие знаки внимания, которые дорого ценились, тем более что они оказывались публично — при придворных, при иностранцах, словом, при всех. Так Джованни Джакомо Казанова в своих мемуарах запечатлел такую сцену в придворной церкви:

«Во время службы она (императрица. — Н. М. ) не являла напускного благочестия; она была выше лицемерия и удостаивала улыбкой то одного, то другого из присутствующих, обращалась время от времени к своему фавориту (Григорию Орлову. — Н. М. ), хоть сказать ей было нечего, она желала польстить ему, выказать, что особо отличает его, ставит надо всеми» [137] Казанова Дж. История моей жизни: В 2 кн. Кн. 2. М., 1997. С. 229. .