Дэниэл Деннет - Опасная идея Дарвина: Эволюция и смысл жизни

Причина, по которой ортодоксальные дарвинисты предпочитают считать местом зарождения жизни Землю, состоит в том, что это наиболее простая и с научной точки зрения удобная гипотеза. Это не означает, что жизнь зародилась именно здесь. Что бы ни произошло, оно произошло. Если Хойл прав, то (черт побери!) окажется гораздо сложнее подтвердить или опровергнуть любую тщательно проработанную гипотезу о том, как именно возникла жизнь. У гипотезы о появлении жизни на Земле есть то преимущество, что тогда этот сюжет должен развиваться в восхитительно жестких рамках: вся история должна развернуться в пределах пяти миллионов лет и начаться в условиях, которые, как нам известно, складывались на Земле в ранние эпохи ее существования. Биологам нравится , когда надо учитывать эти ограничения; им хочется иметь четкие сроки и короткий список доступных материалов, и чем точнее, тем лучше 541. Поэтому они надеются, что никогда не подтвердится та гипотеза, которая распахивает дверь многочисленным возможностям, которые практически невозможно оценить во всех подробностях. Все доводы Хойла и других сторонников панспермии сводятся к тому, что «в противном случае времени просто не хватит», а специалисты по теории эволюции гораздо больше хотели бы сохранить геологические сроки без изменений и поискать еще какие-нибудь подъемные краны, чтобы успеть в доступное время поднять весь имеющийся груз. До сих пор эта стратегия была в высшей степени результативной. Если гипотезы Хойла когда-нибудь подтвердятся, для эволюционистов настанет черный день: не потому, что дарвинизм будет ниспровергнут, но потому, что важные принципы дарвинизма окажутся хуже фальсифицируемыми, более спекулятивными.

По той же самой причине биологи враждебно отнеслись бы к любой гипотезе, согласно которой древняя ДНК была подвергнута сплайсингу генными инженерами с иной планеты, на которой задолго до нас появилась высокотехнологичная цивилизация, вмешавшаяся в наше развитие. Эта гипотеза не понравилась бы биологам, но опровергнуть ее было бы нелегко. Это поднимает важный вопрос природы доказательств в эволюционной теории, который следует обсудить поподробнее, прибегнув к нескольким мысленным экспериментам 542.

Как отмечали многие эксперты, эволюционные объяснения неизбежно представляют собой исторические нарративы. Эрнст Майр пишет об этом так: «При попытке объяснить свойства того, что является результатом эволюции, следует постараться реконструировать эволюционную историю этого свойства» 543. Но в подобных объяснениях роль конкретных исторических фактов трудно оценить. Теория естественного отбора показывает, как каждое свойство мира природы может быть результатом слепого, недальновидного, нетелеологического, совершенно механического процесса неравномерного воспроизводства на протяжении долгих периодов времени. Но, конечно, некоторые свойства в мире природы (короткие ноги у такс и коров породы черный ангус, плотная кожица томатов) являются результатом искусственной селекции, при которой цель процесса и доводы в пользу его конечного результата и в самом деле важны. В этих случаях селекционеры сознательно поставили перед собою конкретную цель. Поэтому теория эволюции должна допускать существование подобных результатов и исторических процессов; это – особые случаи теории – организмы, разработанные и созданные с помощью суперкранов. И тогда встает вопрос: можно ли в ходе ретроспективного анализа определить, что мы имеем дело с такими особыми случаями?

Вообразите мир, в котором материальные руки существа из иной галактики заменили «невидимую руку» естественного отбора. Представьте, что на протяжении миллиардов лет пришельцы поощряли и подталкивали процесс естественного отбора на нашей планете: то были предприимчивые, дальновидные, разумные разработчики и создатели организмов, подобные нашим селекционерам животных и растений – однако поле их деятельности не ограничивается «одомашненными» организмами, созданными для использования людьми. (Чтобы сделать образ более ярким, можно представить себе, что они считали Землю «тематическим парком» и создавали целые таксономические группы живых существ ради образования или развлечения.) Эти биоинженеры, по сути, сформулировали бы принципы создания своих замыслов, сами бы их воплощали и действовали в соответствии с ними – в точности как конструкторы автомобилей или современные нам генные инженеры. Предположим, что потом они умыли руки. Внимание, вопрос: могут ли современные биологи каким-нибудь образом обнаружить, что имеют дело с их творением?

Если бы мы обнаружили, что к некоторым организмам прилагается инструкция, то это была бы неопровержимая улика. В любом геноме большая часть ДНК не экспрессируется (это часто называют «мусорной ДНК»), и «Новаген», биотехнологическая компания из Хьюстона, нашла для нее применение. Они приняли стратегию «брендирования ДНК», кодонами вписывая как можно более точный вариант названия своей торговой марки в мусорную ДНК своих продуктов. Согласно стандартным сокращениям спецификаторов аминокислот: аспарагин, глютамин, валин, аланин, глицин, глютаминовая кислота, аспарагин, глютаминовая кислота = NQVAGENE 544. Это означает, что перед философами встала новая задача из области «радикального перевода» 545: как мы можем, в принципе или на практике, подтвердить или опровергнуть гипотезу, что в мусорной ДНК какого-либо вида содержатся торговые марки (или инструкции по применению, или какие-нибудь иные послания)? Присутствие в геноме лишенной функции ДНК больше не считается загадкой. Предложенная Докинзом теория эгоистичного гена предсказывает ее существование 546, развитием идеи «эгоистичной ДНК» занимались одновременно Дулиттл с Сапиенцей 547и Орджел с Криком 548. Однако это не означает, что у мусорной ДНК не может быть более впечатляющей функции, а значит, в конце концов она может иметь смысл. Наши воображаемые межгалактические незваные гости могли использовать мусорную ДНК для достижения своих целей так же легко, как инженеры «Новагена».

Находка высокотехнологичного аналога надписи «здесь был Килрой» в геноме капусты или короля способна взволновать любого, но что, если никто не оставлял улик намеренно? Не заметим ли мы, подробнее изучив сами чертежи организмов – фенотипы, – каких-нибудь красноречивых противоречий? Самые мощные из открытых на сегодняшний день подъемных кранов – генные инженеры. Существуют ли такие конструкции, которые просто невозможно соорудить без помощи таких кранов? Если что-то не может быть результатом постепенного, поэтапного процесса переделки, при котором каждая следующая модификация по меньшей мере не снижает шансы на выживание гена по сравнению с предшествующей, то существование такого организма в природе, по-видимому, требует, чтобы на ход его эволюционной истории где-то повлияла рука прозорливого конструктора – либо генного инженера, либо селекционера, который каким-то образом сохранил необходимую последовательность неудачных промежуточных форм до тех пор, пока они не смогли породить отпрыска с желанными свойствами. Но сможем ли мы когда-нибудь достоверно доказать, что какой-то фенотип в некий момент своей эволюционной истории обладал свойством нуждаться в подобном скачке? Более века скептики разыскивали подобные случаи, думая, что, отыскав хоть один, они решительно опровергнут дарвинизм, – но до сих пор их усилия систематически не увенчиваются успехом.