Дэниэл Деннет - Опасная идея Дарвина: Эволюция и смысл жизни

Это – миф, но миф очень влиятельный – даже в кулуарах науки. В этой книге я постарался тщательно охарактеризовать дарвиновское мышление, уберечь читателя от распространенных предрассудков и защитить теорию от дурно обоснованных возражений. Множество экспертов давало мне советы и оказывало помощь, так что я уверен, что преуспел. Но нарисованная мною картина дарвиновской мысли очень отличается от той, с которой познакомил многих Гулд. Значит, я наверняка ошибаюсь? В конце концов, кто лучше Гулда знает о Дарвине и дарвинизме?

Американцы печально знамениты своей неосведомленностью об эволюции. Проведенный недавно (июнь 1993 года) Институтом Гэллапа опрос показал, что 47% взрослых американцев верит, будто вид Homo sapiens сотворен Богом менее десяти тысяч лет назад. Но любыми своими знаниями об эволюции Америка, вероятно, обязана, прежде всего, Гулду. В битве вокруг преподавания «креационизма» в школах он стал ключевым свидетелем защиты эволюции в судах, до сих пор терзающих американское образование. В течение двадцати лет его ежемесячная колонка в Natural History , «Воззрение на жизнь», снабжала биологов, как профессионалов, так и любителей, непрерывным потоком захватывающих идей, удивительных фактов и своевременных поправок к сложившимся у них идеям. Помимо сборников очерков («Со времен Дарвина» 403, «Большой палец панды» 404, «Куриные зубы и лошадиные пальцы» 405, «Улыбка фламинго» 406, «Браво, бронтозавр» 407и «Восемь поросят» 408) и научных публикаций об улитках и палеонтологии, он написал большую теоретическую работу, «Онтогенез и филогенез» 409; атаковал тесты IQ («Не тою мерой мерите» 410); по-новому интерпретировал окаменелости сланцев Бёрджеса в книге («Удивительная жизнь» 411) и опубликовал множество других статей на всевозможные темы от Баха до бейсбола, от природы времени до компромиссов «Парка Юрского периода». Большинство его произведений просто великолепно: удивительно эрудированный, он – образец ученого, который (как однажды сказал мой учитель физики) понимает, что если естественными науками занимаются должным образом, то они входят в круг наук гуманитарных.

Название ежемесячной колонки Гулда заимствовано у Дарвина – из последнего предложения «Происхождения видов».

Есть величие в этом воззрении, по которому жизнь с ее различными проявлениями Творец первоначально вдохнул в одну или ограниченное число форм; и между тем как наша планета продолжает вращаться согласно неизменным законам тяготения, из такого простого начала развилось и продолжает развиваться бесконечное число самых прекрасных и самых изумительных форм 412.

Любой настолько плодовитый и энергичный автор, как Гулд, несомненно, будет движим чем-то помимо простого желания просвещать и восхищать своих собратьев, рассказывая им о дарвиновском мировоззрении. Строго говоря, у Гулда таких стимулов несколько. Он отважно боролся против предрассудков и, в частности, против дискредитации научных исследований (и посягательств на престиж науки) теми, кто наряжает свои политические идеологии во внушающую трепет мантию академической респектабельности. Важно понимать, что дарвинизм всегда обладал несчастливым свойством привлекать самых непрошеных поклонников – демагогов, психопатов, мизантропов и других типов, злоупотребляющих опасной идеей Дарвина. Гулд десятки раз без прикрас пересказывал эту печальную историю: о сторонниках социального дарвинизма, об отвратительных расистах и, что особенно страшно, о тех, в общем-то, хороших людях, которым заморочила головы (можно сказать, соблазнила и покинула) та или иная дарвинистская сирена. Неподготовленному человеку очень легко связаться с какой-нибудь дурно понятой версией дарвинистского мышления, и большая часть трудов Гулда была посвящена защите его героя от подобных посягательств.

По иронии истории его собственные энергичные попытки защитить дарвинизм подчас имели обратный эффект. Гулд защищал свой собственный вариант дарвинизма, но яростно противостоял тому, что называл «ультрадарвинизмом» или «гипердарвинизмом». В чем состоит различие? По мнению Гулда, изложенный мною бескомпромиссный дарвинизм, не допускающий никаких небесных крючьев, – гипердарвинизм – это экстремистское мировоззрение, которое следует опровергнуть. Поскольку, как я уже сказал, на деле это – вполне ортодоксальный неодарвинизм, атаки Гулда приняли форму призывов к революции. Раз за разом Гулд со своей трибуны провозглашает толпам восхищенных слушателей, что неодарвинизм мертв и что его место заняло новое революционное мировоззрение – все еще дарвинистское, но ниспровергающее традиционные представления. Это не так. Как сказал Саймон Конвей Моррис, один из героев «Удивительной жизни» Гулда: «Его взгляды существенно потрясли устоявшиеся ортодоксальные представления, несмотря на то что теперь, когда пыль оседает, здание эволюционной теории все еще кажется не слишком изменившимся» 413.

Гулд – не единственный эволюционист, поддавшийся тяге к излишней драматизации. Манфред Эйген и Стюарт Кауфман – а есть и другие, о которых мы не говорили, – тоже поначалу рядились в одежды еретиков-радикалов. Кто не хотел бы, чтобы его усилия привели к подлинной революции? Но тогда как Эйген и Кауфман, как мы видели, со временем стали умереннее в своих высказываниях, Гулд двигался от одной революции к другой. До сих пор все провозглашенные им перевороты оказывались ложной тревогой, но он продолжал попытки, опровергая мораль басни Эзопа о мальчике, кричавшем «Волк!». Это не только подмочило ему репутацию (среди ученых), но и стало причиной враждебности некоторых коллег: из‐за инициированных Гулдом впечатляющих общественных кампаний они столкнулись с публичным осуждением, показавшимся им незаслуженным. Как пишет об этом Роберт Райт, Гулд – «американский эволюционист-лауреат. Если он систематически вводит американцев в заблуждение относительно сути и смысла эволюции, то наносит им огромный интеллектуальный ущерб» 414.

Вводит ли он их в заблуждение? Сейчас посмотрим. Если вы верите,

1) что адаптационизм ниспровергнут и играет в эволюционной биологии лишь незначительную роль, или

2) что, поскольку адаптационизм является «основным интеллектуальным дефектом социобиологии» 415, социобиология полностью дискредитирована как научная дисциплина, или

3) что гипотеза «прерывистого равновесия» Гулда и Элдриджа ниспровергла ортодоксальный неодарвинизм, или

4) что Гулд показал, будто факт массового вымирания опровергает «экстраполяционизм», являющийся ахиллесовой пятой ортодоксального неодарвинизма,

значит, то, во что вы верите, – ложь . Если вы верите в любое из этих утверждений, то вы тем не менее в очень хорошей компании – многочисленной и в высшей степени просвещенной. Некогда Куайн сказал о своем заблуждавшемся критике: «Он читает широкими мазками». Мы все к этому склонны, в особенности когда пытаемся простыми словами объяснить ключевые моменты работы, ведущейся за пределами наших родных дисциплин. Мы склонны широкими мазками вычитывать то, что хотим увидеть. Каждое из этих четырех утверждений – вердикт гораздо более решительный и радикальный, чем Гулд, может быть, рассчитывал, но вместе они транслируют тезис, который разделяется во многих кругах. Я с ним не согласен, а потому обязан развенчать миф. Задача это непростая, ибо нужно тщательно отделить риторику от реальности, одновременно отметая (посредством объяснений) вполне разумное предположение, что не может ведь эволюционист такого калибра, как Гулд, настолько заблуждаться в своих суждениях? Да и нет. Настоящий Гулд сделал огромный вклад в развитие эволюционного мышления, исправив множество серьезных и широко распространенных заблуждений, но мифический Гулд вселил томление в сердца тех, кто боится Дарвина, и взлелеял его своими страстными словами, и это, в свою очередь, вдохновило его собственные попытки ниспровергнуть «ультрадарвинизм», что привело к некоторым непродуманным заявлениям.