Паскаль Казанова - Мировая республика литературы

Фридрих II Прусский. О немецкой литературе

Писатели уже давно и каждый по — своему писали о трудностях, связанных с их положением в литературном мире, о проблемах, с которыми им приходится сталкиваться, и о тех необычных законах, которые действуют и управляют этим миром. Но так велика сила самозащиты, действующая в литературной вселенной, что все тексты, затрагивающие подобные опасные вопросы, посягающие на литературный порядок, подвергаются немедленной нейтрализации. После дю Белле многие литераторы самими своими произведениями сообщали о тех особых целях, которые управляют их жизнью, вовлекая в яростную литературную борьбу. С тех пор как возникла идея о реальном существовании литературной вселенной, достаточно буквального прочтения многих текстов, чтобы неожиданно возникло ее описание. Но критика мгновенно превращает все экономические термины вроде «словесного рынка» и «призрачных войн» у Хлебникова, «мирового рынка интеллектуальных ценностей» у Гете, «нематериальных богатств» и «капитала Культуры» у Валери в поэтические метафоры. Между тем самые авторитетные из участников литературного процесса в разные эпохи и в разных странах описывали в самых прозаических терминах «экономику духовного», как называл ее Валери, заложившую структурную основу литературной вселенной. Будучи главными стратегами экономики, присущей именно литературе, сами писатели сумели дать точные, хотя и не исчерпывающие, формулировки законов этой экономики и создать новую терминологию для анализа своей литературной практики, часто весьма дерзновенную, поскольку она неожиданна даже для них самих. Некоторые их произведения значимы одновременно и как литературные творения, и как мощный анализ самих себя и той литературной вселенной, в которую они себя помещают. Но вместе с тем их свидетельства говорят еще и о том, что даже самые мощные, а значит, и самые проницательные творцы, описывая себя и свое место в литературной вселенной, не видят в описываемом частном случае общего для всей структуры принципа. В силу индивидуальности точки зрения, каждый видит лишь какую — то часть структуры, но не всю литературную вселенную в целом. Сложившиеся представления о литературе скрывают те законы, которые управляют литературной страной. Поэтому, пытаясь дать описание Мировой Республики Литературы, нам придется, опираясь на мнения писателей, систематизировать и прояснять их интуитивные прозрения и наиболее дерзновенные идеи.

Пути и мотивы «литературной политики» — мы пользуемся выражением писателя Валери Ларбо — неведомы политике государственной. Ларбо пишет: «Как несхожи между собой политическая и интеллектуальная карты мира. Политическая меняется каждые пятьдесят лет, границы на ней часто случайны и неустойчивы, ведущие центры постоянно меняются. Что же касается интеллектуальной карты, то меняется она очень медленно, и границы ее необычайно стабильны. […] Вот почему политика интеллектуального мира не имеет ничего общего с экономической политикой» [8] V. Larbeau. Ce vice inpuni, la lecture. Donaine anglais. Paris, 1936, c. 33–34. . Фернан Бродель также свидетельствует о том, что духовная сфера относительно независима от сферы экономической (а значит, и политической). «В XVI веке, — пишет он, — Венеция является экономической столицей, но Флоренция и тосканский диалект главенствуют в интеллектуальной области; в XVII веке Амстердам становится центром европейской торговли, тогда как Рим и Мадрид продолжают оставаться средоточием художественной и литературной жизни; в XVIII веке Лондон превращается в столицу мира, но культурную гегемонию сохраняет за собой Париж. В конце XIX — начале XX века, — продолжает он свои рассуждения, — Франция экономически гораздо слабее других стран Европы, но за ней непререкаемое первенство в области живописи и литературы. Италия, а потом Германия, игравшие ведущую роль в музыке, не были при этом ведущими в области экономию! Экономическое преуспеяние Соединенных Штатов не превратило их в законодателей литературного или художественного творчества» [9] F. Braudel. Цит. произв., с. 54. . Несовпадение экономического пространства и интеллектуальнодуховной сферы и есть одна из основных трудностей: нам нелегко понять, что границы и главные города литературной вселенной, пути и средства общения в ней совсем не схожи с теми, к которым мы привыкли на политической или экономической карте мира.

Международное литературное пространство возникло в XVI веке, когда литература сделалась той особо престижной целью, за которую стали бороться, и с тех пор это пространство постепенно расширялось и увеличивалось. Литературные взаимоотношения, симпатии и соперничество возникали и развивались одновременно с возникновением и становлением европейских государств. Поначалу литература — явление местное, достояние нескольких сообщающихся между собой территорий, наглухо отгороженных от всех остальных, но по мере течения времени она становится общим для всех делом. Италия эпохи Возрождения, богатая своим латинским наследием, стала первой общепризнанной литературной державой. Франция в эпоху Плеяды сделала первый шаг к межнациональному литературному пространству, оспорив как первенство Италии, так и гегемонию латыни. Испания, Англия, а затем и другие европейские страны, каждая со своим достоянием и своими традициями, тоже со временем заявили о себе в качестве конкурентов на литературном поприще. Национальные движения, возникшие в Центральной Европе в XIX веке, способствовали появлению новых претендентов на власть в литературной империи. В XX столетии энергичными соперниками Европы сделались Северная и Латинская Америки, и, наконец, в связи с освобождением колоний заявили о себе, как имеющие право на существование в литературном мире, страны Африки, Индии, Азии, о наличии в которых собственной литературы на родных языках до поры до времени никто и не помышлял.

Мировая Республика Литературы со своим особым режимом существования и своей экономикой, порождающей иерархию, борьбу, а значит, и историю, не была до сих пор всерьез описана, так как увидеть ее мешало привычное распределение произведений по национальной принадлежности. Однако истинная география литературной республики рождается из противостояния мировой литературной столицы и множества провинций, которые (литературно) от нее зависят, но отдалены от нее, а иногда и отделяют себя эстетически. Есть в этой республике и особая каста посвященных — единственная законная власть, отвечающая за литературное признание. Благодаря отважным первооткрывателям, лишенным национальных предрассудков, это особого рода признание царит в литературе как интернациональный закон, не зависимый ни от существующих предрассудков, ни от политических интересов.