Джон Лоусон - Теория и практика создания пьесы и киносценария

Другой философ, современник Гегеля, Шопенгауэр в своей теории вселенной исходил только из идеи всеобщей воли. Основной его труд — «Мир как воля и представление» — появился в 1819 году. Шопенгауэр утверждал, что в мире властвует слепая воля и что все движение неживой материи и человека есть результат ее усилий: это новый вариант «предсуществования логических категорий»; на место гегелевской верховной идеи Шопенгауэр поставил верховную волю. Но это различие весьма существенно, и ему суждено было оказать серьезное влияние на последующую философскую мысль. В то время как Гегель был убежден в разумности мира, Шопенгауэр считал волю категорией эмоционального, бессознательного порядка. Поскольку в основе человеческой воли не лежит разумная цель, она не свободна и представляет собой ничем не контролируемое проявление мировой воли.

Два крупнейших драматических критика начала XIX века сформулировали теорию трагического конфликта и его отношения к человеческой воле, очень близкую к теории Гегеля. Эта теория разрабатывалась Шлегелем и Кольриджем. В последнем десятилетии XIX века Фердинанд Брюнетьер определил закон конфликта как основу драматического действия.

Теория конфликта — лишь часть гегелевского наследства, которая помогает нам в изучении специфики драматургии. Диалектический метод создал предпосылки той социальной логики, которая легла в основу театра Ибсена. Вместо изображения цепи причин и следствий Ибсен показал сложное движение, совокупность нарушений и восстановлений равновесия между индивидуумом и его окружением. Нарушения равновесия являются движущей силой действия. Логика Ибсена не зависит от образа; мотивы действий его героев переплетаются с самой тканью окружающей их среды. Это явилось коренным поворотом в построении драматического произведения. Мы уже знаем, что Георг Брандес называл гегелевскую логику «ключом к тайнам земным и небесным». И Брандес, как литературный критик, и Ибсен, как драматург, строили свой метод на «императивном мыслительном процессе» Гегеля.

Гегелю принадлежит еще один важный вклад в теорию драматической техники: он откинул туманные представления о форме и содержании. Вопрос этот играл немалую роль в долгих бессодержательных спорах между классицистами и романтиками. Поскольку Гегель считал искусство и жизнь процессом, он сумел заметить ошибочность привычного различия, проводимого между формой и содержанием. Говоря о предположении, что классическая форма может быть придана неклассическому содержанию; он отмечал: «...Форма и содержаниев художественном произведении так крепко связаны, что форма может быть классической лишь поскольку содержание оказывается классическим. Если содержание фантастично и не ограничивает себя в себе,.форма становится вместе с тем лишенной меры и бесформенной, или ничтожной и мелкой» [5] Г. Гегель, Философия истории, Л., 1936. .

Поскольку философия Гегеля дуалистична, его влияние на современников тоже носило отпечаток двойственности. Противоречие между его методом и его метафизическими взглядами отражает противоречивость мировоззрения той эпохи. Гейне приветствовал гегелевскую философию, как революционное учение. Но в то же самое время Гегель был официальным философом Германского государства. Это стало возможным благодаря метафизичности его философии, в которой звучали призыв к неизменности, стремление к «абсолютной идее», Хотя Гегель и говорил, что противоречие — это «сила, которая движет явлениями», он считал, что его век знаменует исчезновение противоречий и осуществление «абсолютной идеи».

И у Канта и у Гегеля метафизические взгляды тесно связаны с верой в незыблемость существующего порядка. В 1784 году Кант написал исследование «Что такое просвещение», в котором утверждал, что эпоха Фридриха Великого дает окончательный ответ на этот вопрос. Сорок лет спустя Гегель заявил, что Германия Фридриха-Вильгельма III представляет собой торжественное завершение исторического процесса: «Путы феодализма сброшены, ибо основными устоями признаны свобода собственности, и свобода личности. Государственная служба открыта всякому гражданину, конечно, при условии способностей и умения применить их».

Влияние гегелевского дуализма не прекратилось и после его смерти. Годы, предшествовавшие революции 1848 года (во время которой были полностью уничтожены остатки феодализма), были годами все растущего политического напряжения. Философия Гегеля давала оружие в руки обеих враждующих сторон. Защитники консерватизма и классовых привилегий ссылались в своих притязаниях на Гегеля. Однако другая группа учеников Гегеля вела борьбу против существующего строя.

Значительный резонанс вызвала в 1842 году «Рейнская газета», орган так называемых «младогегельянцев». Одним из редакторов газеты был Карл Маркс, которому исполнилось тогда двадцать четыре года.

За эти годы романтическое движение в литературе и театре развилось и успело распасться на различные направления. Сэмюэль Тэйлор Кольридж изучал в 1798 и 1799 годах в Геттингенском университете философию и филологию и глубоко проникся духом немецкой метафизики. По своем возвращении в Англию (в 1800 г.) он перевёл на английский язык Шиллера; впоследствии в своей критической деятельности он пропагандировал идеи романтизма. Английский романтизм связан с именами Байрона, Шелли и Китса — все они умерли в начале двадцатых годов XIX века. Байрон и Шелли внесли ценный вклад в развитие театра, но особое значение их творчества, в связи с общим направлением мысли той эпохи, заключается в бунтарском романтическом индивидуализме, которому они себя посвятили. [6] Шелли и Байрон испытали на себе глубокое влияние идей французской революции. Политический энтузиазм Байрона носил главным образом эмоциональный характер. Но дружба Шелли с Уильямом Годвином дала ему возможность глубоко ознакомиться с идеями французских философов, предшественников революции. Самое значительное произведение Годвина «Исследование о политической справедливости» (1793) представляет собой разработку идей Гельвеция. У них мы встречаем все ту же ведущую идею — идею неповторимости души. Свободы, которой они желают столь страстно, можно добиться, лишь вырвавшись из окружающей среды. В «Освобожденном Прометее» идея Шелли очень напоминает тему гётевского Фауста — личность вырывается из оков реальности посредством союза с верховной идеей; человек должен оставить самого себя — «покинь человека, как покидают прокаженное дитя», чтобы вступить в метафизический мир, край, где