Дан Бен-Амос - Еврейские народные сказки. Том II. Сказки евреев Восточной Европы

Как отмечалось ранее, Яков бен Авраам, книготорговец из Межиричей в Литве, был вынужден отправиться в Базель, чтобы напечатать «Майсе-бух». Фактически история издания «Майсе-бух» иллюстрирует особость восточноевропейского идиша и его отделение от западноевропейских корней. Элиэзер Павер из Жолквы, Польша, издатель, выпустивший первую книгу в 1807 г. и ставший «провозвестником народной литературы на идише» [ 16], писал в своем введении следующее:

Велик тот день, когда «Майсе-бух» попала ко мне на стол. Книга была издана в далеком 1705 г. в Амстердаме и содержит удивительные и бесценные рассказы и [истории] о событиях, произошедших с р. Иудой Святым, благословенной памяти, и его отцом, великим р. Шмуэлем, пусть покоятся их души с миром… Я сказал [себе]: «Книга была издана на языке ашкенази [немецком], на котором говорили наши предки ашкенази, но который сегодня непонятен людям, и суть историй останется им неведома. Многие обращались ко мне с просьбой перевести книгу на понятный язык, и я ответил на их просьбы и перевел ее, как вы видите, на всем понятный язык» [ 17].

В течение длительного периода преобразования идиша в Польше работало несколько еврейских издательств. «С середины XVII в., когда произошли погромы 1648–1649 гг., и на протяжении большей части XVIII в. в Польше было издано всего лишь несколько книг на идише. Таков был непосредственный результат сокращения здесь числа евреев-печатников в тот период. Такова была основная причина, по которой восточноевропейский идиш практически не получил возможности прямого выражения в письменной литературе до последней четверти XVIII в.» [ 18].

Однако пока молчали печатные станки, говорили люди. Они рассказывали свои истории, читали проповеди, обменивались шутками, цитировали пословицы и распевали песни — все на восточноевропейском идише. Без подтверждающих записей и лишь с редкими косвенными ссылками и намеками, устная культура на идише процветала в разговорах на рынках и в трактирах, в синагогах и в окружении раввинов. Женщины пели песни про любовь и отчаяние и рассказывали детям волшебные сказки, мужчины говорили о демонах и святых, о вознаграждении за сострадание и милосердие и о наказаниях за грехи. Как считает Дэвид Роскис:

евреи Центральной и Восточной Европы — народ рассказчиков. Мужчины ежедневно молились, но между дневной и вечерней молитвами они обменивались историями. По субботам и праздникам они возвращались в иешиву или синагогу, чтобы послушать магидов — странствующих проповедников, сплетавших истории в длинные проповеди. В домах и на рынках женщины исполняли собственный репертуар житейских историй и нравоучительных рассказов. И когда, казалось, ветер перемен превратил евреев Запада в философов, банкиров и хозяек салонов, — с Востока появилось встречное движение, известное как хасидизм, которое вдохнуло новую жизнь в религиозные песни и рассказы [ 19].

Формирование хасидских кругов, каждый из которых складывался вокруг конкретного ребе, стало отправной точкой развития шевахим (агиографических рассказов) о хасидских цадиках (харизматических лидерах), их сострадании, волшебстве, сражениях с демонами и исцелении недугов. Евреи, искавшие освобождения от личных несчастий, отправлялись в паломничество к хасидским ребе, и те, став предметом рассказов о победе над злом, удостаивались еще большего почитания. В хасидизме, экстатической форме иудаизма, истории, наряду с пением и танцами, составили важную часть религиозного поклонения. Такая практика неформально использовалась в окружении хасидских ребе, а более формально — во время субботнего ужина: когда за накрытым столом раввин рассказывал истории, это имело социальное и религиозное значение (о значении субботнего ужина см. комментарий к сказке ИФА 5361, наст. т., № 17). Почти столетие такие устные рассказы процветали в хасидских общинах, но издано было лишь два сборника. Обе книги появились в 1814 г., обе — параллельно на иврите и идише, обе отражали взаимосвязь устной и письменной культуры и впоследствии легли в основу хасидского литературного канона.

Первая книга — «Шивхей ха-Бешт» («Прославление Бешта»), записанная р. Дов-Бером бен Шмуэлем, зятем р. Александра-резника (последний в течение восьми лет был помощником и писцом у Баал Шем Това). Р. Дов-Бер бен Шмуэль записал рассказы так, как услышал их от людей, принадлежавших к ближайшему окружению Баал Шем Това. Чтобы сохранить авторитетность, аутентичность и достоверность историй, он обычно приписывал их соответствующим источникам. С точки зрения документирования р. Дов-Бер бен Шмуэль превзошел своего предшественника Юспу-служку из Вормса, который, ссылаясь на источники записанных им местных рассказов, не отличался точностью. Рукопись «Шивхей ха-Бешт» некоторое время передавалась в хасидских кругах и копировалась переписчиками, пока печатник Исраэль Иоффе (Копысь, Белоруссия) не подготовил и не издал ее на иврите. Вскоре в Бердичеве была выпущена версия на идише, из которой были исключены сорок процентов рассказов первого издания, зато включены другие. В 1815–1817 гг. вышло четыре версии на иврите и три на идише. Позже в ответ на шквал споров, вызванных появлением хасидского движения, австрийский Цензор запретил издание «Шивхей ха-Бешт». В течение следующих пятидесяти лет лишь незначительное количество изданий прошли мимо зоркого ока цензора и попали в печать. Содержание «Шивхей ха-Бешт» составили агиографические и биографические рассказы, отдающие должное волшебным и мистическим способностям Бешта и повествующие о его детстве, взрослой жизни и смерти.

Вторая книга, выпущенная в 1814 г., представляла собой сборник историй, рассказанных правнуком Баал Шем Това, р. Нахманом из Брацлава (1772–1810), своему писцу и секретарю Натану Штернхарцу из Немирова (1780–1845). Книга «Сефер ха-Маасиот» («Книга рассказов») представляет собой двуязычное издание (на иврите и идише), включающее тринадцать сказок. Как указывает термин «маасиот», это истории не агиографические, а волшебные, в традиции народных сказок Восточной и Западной Европы, которые р. Нахман изложил в аллегорической и мистической форме. Вероятно, такие сказки были известны в повествовательной традиции на идише.

Эти две книги, выпущенные в 1814 г., представляют два разных жанра народных историй на идише, которые рассказывались в еврейских общинах в XVIII в.

Хасидские рассказы, начавшие появляться в печати в 1860-х гг., уходили корнями в богатую традицию хасидских общин, в центре внимания которой были ребе, чудотворцы и святые. Большая часть историй представляла собой агиографические рассказы, изданные на иврите, но рассказанные на идише. Волшебные сказки евреев Черты оседлости не записывались и не издавались до XX в., когда фольклористы, профессионалы и любители, стали собирать записи устной повествовательной традиции на идише.