Дан Бен-Амос - Еврейские народные сказки. Том II. Сказки евреев Восточной Европы

Тенденции просвещения и модернизации, распространившиеся в Черте оседлости, также способствовали тому, что молодежь стала исследовать, записывать и изучать саму жизнь и традицию, от которой отстранялась. Запись народных рассказов на идише означала утрату личной традиции и признание окончательных изменений, которые время и исторические события внесли в социальную и религиозную жизнь местечек и еврейских городских кварталов. В отличие от исследования сефардских народных рассказов, инициированного учеными (в основном лингвистами), не входившими в еврейско-испанское языковое сообщество (см. предисловие к первому тому), собиратели рассказов на идише были носителями языка и жили на стыке двух миров — традиции и современности — в горниле трансформации еврейской жизни в Восточной Европе.

Изучение фольклора во второй половине XIX в. набирало обороты. От единичных исследований — до потока публикаций в книгах и статьях в еврейских и нееврейских журналах. Вначале записывались и издавались пословицы и народные песни. Первым записывать народные рассказы на идише стал Вениамин-Вольф Сегал (1866–1931), «старый этнограф», публиковавшийся в польских и немецких журналах. Знание фольклора и народных рассказов и интерес к ним стимулировали литературное воображение и поэтический дар выдающихся писателей того времени, и их стараниями народные рассказы попали к еврейской читающей публике в Восточной Европе. В XX в. наблюдалось развитие двух методов исследования, применявшихся для записи народных рассказов на идише: экспедиционной этнографии и централизованного сбора текстов.

В связи с экспедиционной этнографией прежде всего следует назвать фольклориста Шлойме-Занвла Раппопорта (1863–1920), писавшего под псевдонимом С. А. Ан-ский [ 20]. Его интерес к исследованию еврейского фольклора стал следствием участия в народническом движении в молодости и переоткрытия еврейской традиции в более поздние годы. Молодым человеком он присоединился к движению народников и работал в соляных и угольных шахтах. Непродолжительное время он жил в Петербурге, где писал о жизни русских крестьян и своих товарищей-народников. Переехал в Швейцарию и затем в Париж, где работал личным секретарем Петра Лавровича Лаврова (1823–1900), бывшего центральной фигурой в сообществе радикальных российских эмигрантов. К моменту возвращения в Россию в 1905 г. Ан-ский уже значительно изменился и искал свои еврейские корни в традиционной культуре на идише. Его возвращение к идишу и литературе на идише началось в Париже, и по прибытии в Россию приверженность собственной культуре лишь усилилась. В 1912–1914 гг. он возглавил этнографическую экспедицию имени барона Горация Гинцбурга, в центре внимания которой были местечки Волыни и Подолии. Ан-ского сопровождала группа исследователей, которые делали фотографии и записывали народные песни и рассказы. В результате трех летних сезонов экспедиция собрала 2 000 фотографий и 1 800 рассказов, а также артефакты, часть последних в настоящее время хранится в Этнографическом музее в Санкт-Петербурге. Группа Ан-ского разработала методы, в том числе опросники, для этнографического исследования народных сказок на идише. Тексты, записанные в экспедициях, составили крупнейшее собрание еврейских народных рассказов того времени.

В своих интерпретациях рассказов Ан-ский стремился показать особый еврейский дух и культурные ценности, увековеченные в еврейском обществе. Он сопоставлял власть и насилие в европейских народных сказках с идеалами духовности, характерными для народных сказок евреев и нашедшими отражение в характере героев.

Шмуэль Леман (1886–1941), вдохновленный Ан-ским, но отошедший от его концепции еврейских народных сказок, был известен как «наиболее выдающийся собиратель фольклора на идише в межвоенный период» [ 21] и внес вклад в создание многотомника «Ба унз йидн» («У нас, евреев») [ 22]. В нем собраны рассказы еврейского городского дна Варшавы и других городов Восточной Европы. Рассказы еврейских преступников о своем мире лишены какого бы то ни было духовного или религиозного начала. Точно так же светскими по характеру были легенды о польском восстании 1863 г. против Александра II и назначенного им наместника Польши Александра Велепольского, записанные Э. Алми (Элиягу-Хаим Шепс, 1892–1968) в основном со слов собственной бабки. Такие исторические легенды имеют политическую подоплеку и отличаются от религиозных и поучительных рассказов, которые Ан-ский считал типичными примерами еврейского повествования.

Научная традиция Ан-ского (хотя и не его методы) сохранилась в Историко-этнографическом еврейском обществе Вильны, созданном в 1919 г. и названном в честь Ан-ского годом позже, после его смерти. Ведущим фольклористом общества был Шлойме Бастомский (1891–1941), в основном занимавшийся издательской и образовательной деятельностью. В 1925 г. он впервые издает том аннотированных народных сказок и легенд на идише [ 23]. Готтесман замечает:

Лишь некоторые рассказы в томе были собраны в устном изложении. Практически все они были заимствованы из ранее издававшихся собраний, в основном — более ранних хасидских сборников… Некоторые были взяты из более современных работ, таких как «Хурбн Галицие» («Разрушение Галиции») Ан-ского, рассказы в которых не были художественно обработаны и представляли собой записанное на слух [ 24].

Основание Еврейского научного института (Der Yiddisher Visnshaftlekher Institut — ИВО) в 1925 г. в Вильне было важным шагом для развития исследований народных сказок на идише. Согласно исходной концепции института, в нем предполагалось четыре направления научной работы: филология (которое вскоре было преобразовано в направление лингволитературных исследований), история, социально-экономические вопросы и педагогика. За короткое время после основания Фольклорная комиссия ИВО, позднее названная Этнографической (фольклорной) комиссией, под руководством Макса Вайнрайха (1894–1969) начала рассылать инструкции и опросники собирателям ( замлерам ), которые отвечали за сбор сведений о различных фольклорных жанрах, праздниках, традициях и прочих аспектах традиционной жизни еврейских общин. Первый опросник относился к еврейским легендам, одиннадцатый — к рассказам ( майсам ). Такая система сбора сведений была весьма успешна, ценная информация и тексты поступали от сотрудников из всех уголков бывшей Черты оседлости. Фольклорист Иегуда-Лейб Каган (1881–1937) был движущей силой программы в 1930-х гг. В 1930 г. он предложил комиссии сменить название, в том же году ИВО направляет молодых ученых в Вильну в рамках практики по исследованию фольклора и сбору текстов.