Владимир Богораз - Чукчи. Том I

Из более ранних сообщений, относящихся к тому же предмету, отмечу донесение якутского служилого человека Петра Ильина Попова, сделанное 2 сентября 1711 года якутскому казачьему пятидесятнику Матвею Скребыкину. В этом донесении одинаково четко описываются народы, живущие по обоим берегам Берингова пролива, в Азии и в Америке. Это описания полярной Америки хотя и сделано через полвека после плавания Дежнева, но все же на 17 лет предшествует плаванию командора Витуса Беринга, по имени которого назван Берингов пролив.

В описании сказано: «А живут де они, островные люди, собою також, что де и они, чукчи, и начальных де людей никаких у них нет». Островными людьми здесь называются американцы, и сама Америка описана как большой остров. Русским казакам — завоевателям из Азии — через Берингов пролив и Америка должна была казаться большим островом.

Также и насчет ясака эти воинственные немирные чукчи Петру с его товарищами говорили: «И прежде сего русские люди у них, чукоч, кочами морем бывали. И в то де время они, чукчи, им, русским людям, никакого ясаку не платили и ныне де платить не будем и детей своих в аманаты не дадим».

Сюда же относятся показания казака Бориса Кузнецкого, бывшего у чукоч в плену в 1754 году: «Предписанные чукчи главного командира над собою не имеют, а живет всякий лучший мужик со своими сродниками и с собою. И тех лучших мужиков яко старшин признают и считают потому только одному случаю, кто более имеет у себя оленей, и их вменяют ни во что, для того ежели хотя за малое что осердится, то и убить их до смерти готовы…».

И далее у него же: «Хотя их между разговорами намерение в подданстве ее императорского величества быть и ясак платить есть, только по их древней легкомысленности и непостоянству, что старшин своих не слушают, — никакой надежды быть не может» (Северный Архив, 1825, часть 18, стр. 185).

Кузнецкий указывает, что у чукоч, собственно говоря, есть лучшие мужики — старшины. Они почитаются только потому, что имеют много оленей. С другой стороны, они не имеют особого внимания. Чукчи «старшин своих не слушают», а «если хотя за малое что осердится, то и убить их до смерти готовы».

Это описание, относящееся к половине XVIII века, очень точно соответствует тому положению старшин, из «лучших мужиков», которое существовало у оленных чукоч в конце XIX века.

Богатый оленевод имел влияние только на людей, обитавших на его стойбище и экономически от него зависевших. Дальше собственного стойбища его влияние не распространялось.

Из тех же источников можно усмотреть, что туземные народности в Америке, эскимосы и индейцы, имели родовой строй более развитый, чем у чукоч, в частности имели старшин (князьков) с более крепкой властью.

«Владельца у них ни которого нет, только между ими есть князьцы, которых они противно других иноверцев, а особливо как чукчи, гораздо больше почитают и боятся» (Северный Архив, 1825, часть 18, стр. 168).

О том же самом отсутствии начальственных лиц свидетельствуют и собственные заявления чукоч, ранние и более поздние.

Возьму, например, из третьей главы в разделе о деятельности православных миссионеров среди чукоч заявление чукчи Киляты, сделанное миссионеру Венедикту в 1898 году:

«У нас, ты знаешь, нет ни вождей, ни начальников, так что если бы ветер сдул тебя в море, то твой народ нам бы не поверил, они сказали бы, что мы тебя убили. Так вышла бы большая беда — торговле перерыв».

Меньше всего я могу согласиться с тем предположением, что родовой строй у чукоч некогда существовал, а потом разложился, так разложился, что и следов не осталось. Общественные формы вообще не исчезают бесследно. От них остаются пережитки, целые пласты, которые недвусмысленно свидетельствуют об их прошлом существовании. Пережитки родового строя существуют в современной Европе, на западе и на востоке, несмотря на то, что родовой строй много веков назад сменился более поздними общественными формами.

У чукоч можно отметить не исчезновение родового строя, а наоборот, первый зачаток родовой организации, которая, однако, по разными причинам не могла укрепиться.

Это было мною отмечено во многих местах. Например, рядом с семьею постоянно указывается также и семейная группа varat, т. е. собрание живущих вместе.

«Чукотский varat можно рассматривать как зачаток рода. Однако varat крайне неустойчив, и число семейств „пребывающих вместе“ меняется почти каждый год…» Ядром объединения является группа братьев, а также группа двоюродных братьев. Обе эти группы вместе называются «группа юношей». Семейная группа является также «группой кровомстителей» [56] Ср. глава V, стр. 94. .

Организация стойбища оленных чукоч связана с соотношениями семейной группы. На каждом стойбище есть передний шатер, место которого определяется старшинством его владельца. При всем том организация стойбища очень неустойчива и слаба, так же как и организация семейной группы.

Далее, семейная группа определяется единством огня, единством знаков кровопомазания, которое совершается на ежегодном весеннем празднике, единством тамги или тавра , которое выставляется на общесемейной собственности, например, на оленях. Объединяющих элементов много, но все они не могут придать семейным группам прочность. Семейные группы постоянно распадаются и переливаются в новые грани. Одним словом, это не разложение рода, а первый очерк рода.

В третьей главе подробно рассказано о той неуклюжей и смешной работе, которую русская администрация проделала по пути укрепления так называемого чукотского рода.

Первый документ о принятии в русское подданство первого чукчи называет его чукотским тойоном, т. е. родовым старшиной, и старается сделать его отличным «против прочих, сим главным тойона названием».

Я описал полное крушение мертворожденной системы «родового устройства», организованной Майделем.

Я указал, например, что через некоторое время все роды перемешались, так называемые родовичи меняли свое местожительство и совершенно забывали эту казенную связь.

В 1895 году некий Tolыjo был сделан помощником тойона анюйского рода. Он сказал мне вполне рассудительно: «Я теперь тойон и имею вот этот кортик и связку бумаг как знаки моего достоинства. Но куда девался мой род, я не могу отыскать никого».

Я говорил также о том военачальнике оленных чукоч, который победил Павлуцкого. Майдель сделал чукотским князем правнука или праправнука этого самого начальника. Однако сведения наши об этом военачальнике весьма неопределенные. Мы даже не знаем его имени. Борис Кузнецкий, бывший у чукоч в плену в это же самое время в половине XVIII века, свидетельствует прямо: «Предписанные чукчи главного командира над собою не имеют».