Владимир Богораз - Чукчи. Том I

В другом случае сосед, с помощью своего двоюродного брата, убил хозяина стойбища. После этого он поселился в семье убитого и начал резать для себя оленей из его стада. Убийца оставался на стойбище до тех пор, пока не осталось ни одного оленя. Только тогда он ушел от них [253] Там же, стр. 41. .

В чукотских рассказах часто описываются подобные случаи. Наиболее характерным является случай, описанный в сказке «Əlendi и его сыновья».

«Эскимоса взял Əlendi к себе в помощники по стойбищу. Тому удалось однажды оставить хозяина на одном острове в открытом море. Затем он вернулся обратно и завладел имуществом своего хозяина. Он совсем перестал работать и разговаривать стал грубо. Все время оставался он в спальном пологе, совсем не выходил наружу и даже испражнялся в ночную посуду. Жены хозяина не захотели жить с ним; они даже не входили в спальный полог, все время сидели на морском берегу, плача. На следующее утро раб сказал мальчишкам-пастухам, идущим к стаду: „Завтра мне принесите только что вылинявшего теленка. Как худо пахнет от тухлого мяса. Исключительно язычками стану питаться“. Они боятся. „Он ведь убьет“. Принесли ему линялого теленка. Дети плачут в стаде об отце. Каждый раз, принося теленка, говорят: „Или же поколотит, или же, пожалуй, нет? Может, мы немножко выросли, стали сильнее?“

Птицы спасли Əlendi. Он пришел к своему стойбищу. Встретил на тундре одну из жен, сказал ей: „Иди и скажи мальчикам: в следующий раз, когда спросит он теленка, пусть ответят ему: „Ты раб. Когда ты привык питаться телятами и язычками?““ Услышав это, эскимос заревел от гнева. Он выскочил из полога наружу, совсем голый. Женщина сказала ему: „Надень хоть штаны“. Он надел штаны. Потом схватил рукоятку от скребка и погнался за мальчиками. Но Əlendi вдруг набросился на него, схватил его сзади и вскоре после того казнил его жестокою казнью [254] Богораз, «Чукотские материалы», стр. 348. ».

На самом деле, у приморских чукоч я не встречал случаев подобных вышеописанным. В общем можно сказать, что приморские чукчи, несмотря на то, что они храбрее оленеводов, гораздо спокойнее и миролюбивее их. «У нас никогда ничего не случается, — рассказывали мне чукчи и эскимосы приморских поселков, — хотя у нас и нет начальников. Во время пьянства те из нас, кто не пьет, успокаивают буйных пьяных и, если необходимо, то даже связывают их, вообще несут на себе обязанности ваших полицейских». Среди приморских чукоч мне даже приходилось встречать людей, которые совсем не пьют водки, в то время как оленеводы пьют все поголовно, даже женщины. Исключением являются лишь чукчи, живущие в отдаленных частях области, прилегающих к Камчатке, где невозможно достать водки. Однако в общем оленные чукчи пьют меньше приморских, так как у них водка бывает в очень ограниченном количестве. Пьяные драки и ссоры у них, наоборот, случаются чаще.

В рассказах приморского происхождения «насильники» встречаются часто. В противоположность оленеводческим рассказам, «насильник» здесь обычно бывает самым богатым человеком в поселке, хозяином «переднего дома». Охота проходит у него всегда удачно, у него всегда есть большой запас провизии. Но он не помогает своим бедным соседям. В этом заключается его главная жестокость по отношению к людям. Кроме того, он бьет их, выгоняет из дома и всевозможными способами доказывает им свое превосходство и презрение к ним. Американский эскимос в сказке об Əlendi наделен именно таким характером.

В другой сказке «насильник» поселка представлен очень крепким человеком. Он выезжает в море на байдаре и убивает моржей дюжинами. Затем он привязывает всех моржей к байдаре сзади и едет домой. Приблизившись к берегу, он бросает веревку и кричит стоящим там людям: «Вытяните меня вверх вместе с добычей». Если они слишком медленно исполняют его приказание, он бьет их. В очень многих рассказах хозяин «переднего дома» изображен сильным и жестоким, а люди «последнего дома» — старыми, маленькими, но добрыми и гостеприимными. Между передним хозяином и задними шатрами существует взаимное недружелюбие, что кажется рассказчику вполне обычным, само собой разумеющимся. Вторая часть рассказа почти всегда содержит описание прихода какого-нибудь молодого героя. Он побеждает и наказывает «насильника», берет себе все лучшие меха и шкуры, а остальное раздает бедным соседям. Так, например, в рассказе об «Əlendi и его сыновьях» победивший воин жестоко избивает хозяина «переднего дома» и затем говорит: «Ну, кого из вас он обидел?» Все вышли вперед и стали бить его, так как они были сердиты на него (даже и мышь может иметь злобу). Затем гость говорит: «Хорошо, хорошо, теперь помогите мне собраться в дорогу. Вы можете взять себе этот шатер со всем добром, но то, что я выбрал для себя, принесите мне сюда немедленно.» Они приносят ему двадцать больших шкур тюленя-лахтака и двадцать свитков ремней. Все это он складывает на свою нарту [255] Богораз, «Чукотские материалы», стр. 348. .

В приморских рассказах тип «насильника»-бедняка встречается не так часто. Обычно герой сказки, сильный, но «ленивый», вместо того чтобы охотиться, отнимает добычу у соседей. В одной из сказок «насильник» имеет двух жен и одну большую собаку. Когда его соседи идут смотреть свои сети для тюленей, он остается на берегу. Затем, при возвращении охотников, он забирает у них тюленя или двух.

Я не представляю, как в действительности может произойти подобный случай, за исключением самых мелких поселков, где так мало охотников, что они не могут сопротивляться нападкам «насильника». Однако дальше в рассказах описывается, как соседи, когда им надоело платить такую дань «насильнику», собрались и убили его. Впоследствии его сын, ставши взрослым, отомстил убийцам отца.

Как уже отмечено, слово «ermecьn» употребляется также и в смысле «воин». Сказания о былых войнах очень многочисленны. Они собственно составляют особый раздел чукотского фольклора. Называются они əqəliletkьn pьŋьlte («времен войны вести»). Войны описываются как целый ряд внезапных нападений, ночных налетов и избиений спящих. В некоторых случаях нападающая сторона, наоборот, открыто вызывает врага на битву и приглашает противников выступить в равном количестве, так как обе стороны имеют равные силы. Так, например, в сказке о «Talo, воспитаннике Таньгов» герой встречает десять Таньгов, покрытых броней. Своим маленьким ножом из китового уса он убивает девятерых. Десятый пытается убежать, но Talo ловит его за одежду. «Постой. Я не убью тебя, я хочу спросить тебя: много ли ваших людей готово к битве?» — «Ни одного. У нас остались только старики и подростки». — «Когда эти подростки станут воинами? Прийти ли мне в будущем году?» — «Хорошо, приходи в будущем году. За это время они подрастут и станут сильнее, по крайней мере, некоторые из них». Этот эпизод повторяется и в других сказках. Я должен отметить, что чукчи описываются менее вероломными и более великодушными по отношению к своим врагам, чем люди других племен. Очевидно, вероломство не считается военной доблестью.