Александра Баркова - Подросток. Исполин. Регресс. Три лекции о мифологических универсалиях

Постер сериала «Чужестранка», первый сезон

А теперь мы все-таки возвращаемся к финальному замечательному явлению регресса, то есть к возрасту героя. Итак, краткое содержание трех сезонов сериала «Чужестранка». 1945 год, Британия, Клэр и ее супруг уезжают в Шотландию. Клэр, как вы видите здесь на фото, чуть поменьше тридцати лет. Она была в войну медсестрой. За плечами вся война; суровая женщина. И тут она проходит через стоячие камни, попадает в XVIII век в Шотландию, там встречает нового героя. Весь первый сезон смачно приключается там. К концу второго сезона она в Шотландии проводит три года. Снова проходит через стоячие камни, будучи беременной от главного героя, от своего второго мужа. Соответственно, если на старте мы ей дадим двадцать семь, то ей на момент конца второго сезона будет тридцать.

А теперь кадр из третьего сезона. Сколько дадите? Я бы дала под пятьдесят. Это у нее уже дочка от шотландца XVIII века родилась, дочке восемнадцать лет. Вы дадите ей сорок восемь? Более-менее дадим. В конце второго сезона она узнает, что ее шотландский муж не погиб в битве при Каллодене, и в начале третьего сезона она предпринимает замечательные действия, чтобы попасть в Шотландию, но спустя восемнадцать лет после битвы при Каллодене, потому что именно тогда ее шотландский муж был жив. Она туда попадает.

Кадр из сериала «Чужестранка», второй сезон

Любуйтесь. Это она, то есть между предыдущим и этим кадром прошло несколько месяцев. Она стянула волосы и, как вы видите, феноменально помолодела. Дальше у нас середина третьего сезона, и до конца третьего сезона она приключается. Итак, ей – сорок восемь. Она отчаянно носится по немыслимым приключениям, выглядит дай бог каждой! Сорок восемь – это она моя ровесница, но я бы не сказала. Я полагаю, что я выгляжу несколько постарше, а уж носиться так, как она, мне, безусловно, слабо (не по куражу, а исключительно по физическим возможностям). Но вы понимаете, что если у нас Пенелопа спустя двадцать лет остается молодой и привлекательной и Одиссей спустя двадцать лет тоже как-то ни в какие старики не собирается лезть, то это древний человек «не умел». Если у нас это авторы сериала, а сериал планируется аж шестисезонный, то есть авторы рассчитывают на внимание аудитории, и если они наступают на те же грабли, что и Гомер более двадцати пяти веков назад, то это уж никак не называется словом «не умели»! Они это делают сознательно.

Кадр из сериала «Чужестранка», второй сезон

Тут мы подбираемся к следующей обширной теме, о которой я подробно говорю в лекции «Подросток сквозь миф». О том, что в принципе главный герой эпоса, независимо от того, будь он семнадцатилетний или будь он седой Илья Муромец, неважно, как выражается возраст героя, но – главный герой эпоса всегда воплощает в себе архетип подростка и все проблемы подростка. В частности, сюжет ссоры с эпическим государем – это классическая подростковая проблема. И многие другие. Поэтому, безусловно, создатели сериала если и не начитались соответствующей научной литературы, то, по крайней мере, очень хорошо чувствуют фактуру, очень хорошо чувствуют материал.

Поэтому пока героиня пассивна, вокруг нее события вяло текут, восемнадцать лет упихнуты в три-четыре серии, можно позволить себе что-то похожее на реализм и, соответственно, на ее взросление и старение. А дальше она просто абсолютно, категорически обязана превратиться в молодую – и эта ситуация, как с Ильей Муромцем и Святогором, она просто неизбежна, это невольный ход. Действительно интересно смотреть на то, как прическа меняет возраст. Морщинистость. Между прочим, эта морщинистость хорошо освещена, то есть гримеры в этом сериале стараются как могут, им нужно все-таки ей придавать какой-то солидный возраст, но, черт побери, на женщину под пятьдесят она не тянет все равно. Они пытаются этот реализм соблюсти, но они обречены на то, что, раз она снова стала активной героиней, то она должна воплощать подростковый архетип, всё остальное неинтересно. После этого можно взять любую былину про Илью Муромца, особенно желательно былину, где его почтенный возраст играет сюжетную роль. Например, былина о том, как он сражается со своим внебрачным сыном, и сначала внебрачный сын его побеждает и садится ему на грудь, хочет грудь ему пороть ножом, но Илья его с себя скидывает. Или брать былину о смерти Ильи Муромца, где он, опять же, о своей старости рассуждает. О старости-то он, конечно, рассуждает, но он предварительно раскидал сорок тысяч разбойников. Просто мимоходом – взял и победил. Итак, перед нами ситуация, когда вроде бы пожилой возраст героя в сюжете, но герой ведет себя как подросток или, по крайней мере, как молодой, потому что иначе не интересно, потому что главный герой может быть только подростком. В финале былины «Добрыня в отъезде», я уже сказала, Добрыня и Алеша ведут себя оба абсолютно как молодые люди, двадцать четыре года просто как с гуся вода. Это, действительно, может называться «сказители не умели», русский эпос как явление культуры не дорос до этого уровня. Вот эти что, тоже «не умели»?! Их гримеры из кожи вон лезут, чтобы как-то и морщины соблюсти и при этом оставить ее привлекательной для зрителя! Это, безусловно, не «не умеют», это, безусловно, работа на массовую аудиторию, которой нужен молодой герой, не обязательно красивый, но он должен быть драйвовый. Пока она выглядит пожилой, угадайте, вокруг кого крутится сюжет. Правильно, вокруг восемнадцатилетней дочери и ее кавалера, а она… посмотрите на ее лицо – пассивный персонаж. Вот она будет главной героиней, то вернутся драйв и молодость.

Итого. Все «неумения» древних регулярно воспроизводятся, буквально или чуть трансформированно, в культурах, где развитие пошло дальше. И, задавая себе вопрос, откуда же берется этот регресс, мы отвечаем: потому что эти формы оптимальны для массовой культуры, многие из них уходят корнями в мифологию, а поскольку массовое искусство должно работать с эмоциями, то оно будет и будет возвращаться к этим архаичным формам. Возвращаться, повторю в сотый раз, – бессознательно, интуитивно.

Если вы читали «Введение в мифологию», то помните главы по былинам – это на три четверти мой диплом.

Плоды той дискуссии вас ждут в этой книге: это самый «демонологический тип» мышления. В остальных случаях я оставляла термины Лосева, а тут он был совсем из грамматики и его пришлось заменить.